Хафе еще более понизил голос, заговорил почти шепотом:
– Учтите и слабость рейхсминистра. Он бывает невоздержан в выпивке. Конечно, за ним будут следить его люди, но и вы, если уж случится такое рядом, постарайтесь обезопасить рейхсминистра от неприятностей. Сталин любит спаивать своих гостей.
На столе зажглась зеленая лампочка. Хафе вскочил:
– Рейхсминистр ждет вас. Идемте!
Коридором, устланным мягкой дорожкой, они прошли в приемную, где сидело несколько миловидных секретарш. Одна из них глазами показала на дверь. Громадный кабинет походил на конференц-зал. Паркетный пол. Вдоль стен – стулья с высокими спинками. Вдали за столом сидел прилизанный человек с удлиненным прямым лбом, свежим лицом, как после бритья и массажа. Прищурившись, Риббентроп осмотрел Юстина с головы до ног, проговорил довольно высоким баритоном:
– Я давно уважаю господина Хаусхофера. Ваш журнал выражает истинно немецкий дух и германские устремления.
Вдруг умолк, потеряв нить разговора.
– С господином Валетти мы учились в университете, – сказал Хафе, чтобы прервать затянувшееся молчание.
– Вот как! – вскинул брови Риббентроп. – Прекрасно, когда есть такие друзья.
Он полистал анкету, которую, видимо, читал перед этим, но успел забыть:
– Вы – член партии?
– С тридцать седьмого.
– Да-да, молодые борцы, неистовая смена… Надеюсь на вас.
Юстин собрался с духом:
– Господин рейхсминистр, мне легче будет выполнять свою миссию, если вы позволите включить в делегацию Линду Штаймахер, известную специалистку по России.
– Штаймахер? Слышал о такой. Кажется, она числилась в списке? – Риббентроп посмотрел на Хафе.
– Список пришлось сокращать, когда стало известно, что полетит самолет, – ответил тот.
– Все-таки постарайтесь удовлетворить просьбу господина Валетти.
– Слушаюсь, – Хафе поклонился, локтем тронул Юстина.
Они вышли в коридор. Франк высказал неудовольствие:
– О Линде могли бы не говорить.
– Извините, сорвалось.
– Вы подозрительно много извиняетесь. Если бы я не знал вас, то мог бы усомниться в искренности. Итак, берите минимум вещей и ждите звонка. Хайль!
5
Четырехмоторный «Кондор» должен был взлетать с аэродрома Темпельхоф. С вечера к нему стали собираться провожающие – журналисты, кинооператоры хроники, работники министерств, иностранные послы… На высоко задранном носу сидел механик с лампой-переноской – крошка в сравнении с громадой самолета – и копался в лючке. Летчики, радист и штурман стояли в стороне, переговаривались между собой. На рукавах их комбинезонов виднелся знак – бубновый туз, означавший, что они принадлежат к лучшему в люфтваффе Восьмому авиакорпусу Рихтгофена, выполнявшему все правительственные перевозки.
Работники службы