ничего не понимаю
холод
мы короче… нас не достало
электричка проехала
и все, и больше с тех пор я
я собираю подписи петиции в интернете
чтобы сделали по-другому с этим переходом
более безопасно
чтобы другие ребята
не могли так перебегать
Мне это уже не нужно
Мне хочется велик себе купить нормальный
Я хочу трюковый велик
Я хочу ребенка, трех мальчиков
Хочу еще нормальный телефон фоткать
хочу получить образование
я все хочу
я не знаю, кто этот дед может он тоже
а я знаю кто я
я – Максим
Максим
Катя Капович
Бабочка огонь перелетела
«Чуден вечер природы…»
Чуден вечер природы
сразу после дождя,
водомерка гнет воду
золотого пруда.
Так вечернее солнце
напрягло горизонт,
что вот-вот и вернется
дальний берег, твой сон.
И стоишь, как на грани,
своего ничего,
всё – одно лишь сиянье,
отражение всё.
Памяти Николая Гумилева
Когда за две недели до расстрела
он в чайнике заваривал заварку,
вдруг бабочка огонь перелетела,
две белые, высокие махалки.
Она порхала там неосторожно
и в воздухе мелькала под плафоном,
она вовсю кружила по окружной
в предутреннем пространстве искривленном.
Потом он присела и застыла,
два крылышка сложила и устала,
и тихою была, как гроб-могила,
но в этом мире надпись написала.
В холодном синем воздухе коморки,
прекрасная, как мебиуса лента,
что солнце поднимается с Востока,
что счастье абсолютно, перманентно.
Покупка
Да будет счастье, счастье без причин,
простое счастье в клетку и в полоску,
покупка телевизора «Рубин»,
законное жилье на Димитровской.
Я помню, как везли его домой
и как таксисту оставляли трешку,
по лестнице несли под «боже мой»,
и втаскивали в дверь под «осторожно».
Сначала он зеленую тоску,
потом тоску сиреневую выдал,
упрямый ящик с дырками в боку,
он так все лица безнадежно выгнул.
Но кто-то там из общего двора
пришел, принес, сам приложил усилья,
из проволки под общее «ура»
антенну привинтили, прикрутили.
И в нашей жизни в двести двадцать вольт,
пусть что угодно утверждают снобы,
но было, счастье, счастье первый сорт,
бессмысленное счастье высшей пробы.
Евгения Некрасова
Лакшми
Руки своей жены Овражин попросил три года назад. Она отдала. Солнце вращало прожекторами, жир с шампуров