Всеобщая история любви. Диана Акерман

притягивало неземное. Они надеялись, что на небесах избавятся от тягот повседневной жизни, найдут отдых и утешение. Это было время чрезвычайного подъема духовности. В этой атмосфере контраста между приземленным и возвышенным возник ритуализированный кодекс поведения под названием «рыцарство»[17], призванный примирить сферы военного дела и религии, дав им общего врага. Ощущалась потребность в таком нравственном толковании, которое позволило бы Церкви терпимо и искренне относиться к воинам, а воинам – без душевного смятения отстаивать собственные ценности. Воины, став рыцарями своего сеньора, теперь, как предполагалось, боролись за правду, добродетели, благочестие и веру. В ходе торжественной церемонии посвящения рыцарь должен был очистить свою душу исповедью, причаститься и принести священные обеты. И после этого он был свободен убивать за святое дело.

      Нелегко было жить рыцарям, единственным делом которых оставалась война. А сражаться им приходилось в рукопашном бою, в доспехах, которые не отличались гибкостью и весили около двадцати килограммов. Главным оружием были копья, мечи и боевые топорики. Их использовали и в таких ситуациях, когда два всадника на полном скаку неслись навстречу друг другу. В результате столкновения по крайней мере один из двух всадников падал на землю, подняться с которой ему было не проще, чем опрокинутой черепахе вернуться в прежнее положение. Рыцарь должен был обладать недюжинной силой и энергией, и, если он в полной мере не проявлял доблести, он был обречен носить на себе клеймо неженки. Рыцарей часто ранили, их раны нагнаивались. Выживали только самые молодые и крепкие. Чтобы воинство не превратилось в потенциально опасную, неуправляемую силу, кодекс поведения требовал от рыцарей быть при общении с мирными жителями учтивыми и любезными. Денди последующих эпох, эффектно бросавшие свои плащи поверх луж, чтобы женщины могли перейти через них, не запачкав ног, унаследовали свою галантность от рыцарей. Слово рыцаря было его обязательством и гарантией; нарушить его – значило совершить предательство. Во всяком случае, это входило в кодекс чести. Однако нередко идеал отличался от реальности. Воины оказывались профессиональными бандитами, разрешавшими споры насилием; иногда они убивали и грабили своих сеньоров, за которых сражались, или, воспользовавшись своим рыцарственным обличьем, соблазняли девушек, которых они совращали или насиловали. По воспоминаниям одного рыцаря, Жоффруа де Ла Тура Ландри, он и его дружки могли ворваться в деревню, наговорить небылиц местным девушкам, чтобы склонить их к любви, и ускакать, как банда сутенеров в доспехах.

      Когда рыцари не воевали, они участвовали в турнирах. Турниры устраивали аристократы, чтобы убить время, из желания устроить человеческий вариант петушиного боя. Турнир мог идти целую неделю, сопровождаясь разными мероприятиями вперемешку с боями. В турнирах участвовало около сотни рыцарей, сражавшихся друг с другом попарно или в группах. Подобно лошадиным бегам или