Несмотря на свою молодость, Грис и Карфа являлись далеко не последними людьми в Братстве и высокого этого положения достигли благодаря вовсе не изворотливой смелости и ловкости в подлом ночном бою. Видно, тот самый легендарный душегуб, сожженный четверть века назад на Площади Плах, был последним представителем своего времени. Теперь уж в чести у Братства были не отчаянная удаль и беспощадная сила, а холодный рассудок и неукротимая наглость.
Неизвестно, кому из этих двоих – Карфе или Грису – первому влетела в голову такая удивительная и на первый взгляд сумасшедшая мысль: чем ныкаться по засадам в темных переулках или в густых придорожных кустах и рисковать жизнями в молниеносных стычках, куда как удобнее, чтобы торговцы своими же руками и совершенно добровольно отдавали Братьям товары и злато-серебро. Но еще более удивительным было то, что эта безумная идея… начала работать – и причем довольно быстро. Поворотливые купеческие умы быстро смикитили, что гораздо выгоднее каждый месяц отваливать представителям Ночного Братства определенную сумму – хоть и немалую, но зато позволяющую безо всякой опаски за жизнь собственную и жизни своих близких передвигаться и вести торговые дела на доброй трети громадного Дарбиона и на некоторых окрестных дорогах. Правда, только в светлое время суток. Под воровским прищуром луны Ночное Братство по-прежнему безраздельно властвовало в Дарбионе…
Как раз тогда, когда с треском распахнулась дверь «Тошниловки», впуская очередного посетителя, за дальним столом у представителей старого и нового поколения Ночного Братства Дарбиона мало-помалу разгорался принципиальный спор о чести и достоинстве уважающего себя рыцаря глухих дорог и темных переулков.
– Где оно видано, – с ненавистью хрипел Хаба, – чтоб честный душегуб в надушенных тряпочках щеголял, да еще всякими висюльками себя обвешивал, как баба? Одно дело здесь, перед своими повыставляться, а другое – при народе… Да по энтим висюлькам его каждая собака узнает… носа потом никуда не высунешь… Честный вор так должен одеваться, чтоб на нем глазу не за что зацепиться было, чтоб… Ух вы!..
Недоговорив, Хаба злобно сопанул носом и заскрежетал зубами. Пожалуй, он один во всем кабаке не оглянулся на того, кто вошел. Все остальные посетители «Тошниловки» мгновенно и тщательно ощупали незнакомца взглядами. Уж очень не похож он был на тех, кто привык