Впрочем, вскоре девушке пришлось отвлечься от посторонних мыслей, поскольку работы прибавилось. День протекал напряжённо, и она благодарила судьбу, что работает не в хирургии, где в эти минуты лихорадочно резали и латали изувеченных пациентов, которых было намного больше, чем просто травмированных.
Анжела хорошо знала своё дело, но к вечеру мутная пелена усталости стала всё чаще застилать взгляд, ноги с трудом держали хозяйку, и та начала опасаться, что в таком состоянии может совершить фатальную ошибку. Когда же, наконец, поток больных стал иссякать, её окликнули:
– Мисс Брайт!
Это оказался Томас Гиббс – директор госпиталя.
– Анжела, хирурги нуждаются в помощи квалифицированных сестёр. Отыщите для меня миссис Селби и действуйте.
Она вздохнула, отдых откладывался. Вызвав по громкой связи Барбару Селби, девушка отправилась на подмогу.
Встретили её холодно. Появление специалиста из соседнего отделения сёстры-хирургини восприняли, как недоверие к их профессионализму, но, узнав, что это распоряжение директора, несколько смягчились и обеспечили фронт работ.
Последнее, что запомнила Анжела – как она, глядя помутившимся взором на искромсанную ногу лежащего на операционном столе мужчины, мечтает, чтобы взорванные и перемешанные в кровавую кашу кости, мышцы, жилы и фасции6 вновь оказались там, где им было предназначено природой. И у неё уже не хватило сил удивиться, когда она увидела, что желание её исполняется.
Зато возглас изумления вырвался у хирурга, который, судорожно сжав в пальцах тампон, сначала растерянно наблюдал, как конечность пациента возвращается к первоначальной форме, потом кинул панический взгляд на целительницу и, наконец, вытолкнул из комнаты некстати заглянувшую туда медсестру.
Уже погружаясь в забытьё, Анжела почувствовала, что её подхватывают, не давая упасть, и услышала шёпот: «зевгари».
И вновь она в античном доме. Аурания стоит, прижавшись к стене, и испуганно смотрит на Анаклетоса, остановившего на ней горестный взгляд.
– Ты всё слышала?
Она кивает, не в состоянии ответить.
– И видела? – зачем-то уточняет он.
Снова наклон головы. Мужчина в отчаянии бьёт по стене кулаком, разбивая его об острые украшения, и белоснежное одеяние заливает кровь. Девушка не может смотреть на это спокойно. Она берёт повреждённую руку в свои, и красная влага, замедлив ток, начинает засыхать и буреть.
Анаклетос хватает Анжелу, нет, не её, другую, за плечи и шепчет:
– Уезжай, беги отсюда! К гипербореям7, в Колхиду8, куда угодно, лишь бы подальше от меня и них.
Она качает головой.
– Не хочу. Без тебя моя жизнь станет пустой и пресной.
– Ты не понимаешь, – восклицает он, и в голосе его