– Ой, все Вы знаете, только не летаете! Ну ладно, у Вас усе?
– Не смею отвлекать от важных государственных дел, – Сколопидис покосился на Ордынцева, – Адье!
И посетитель, торопливо пожав Васе руку, столь же стремительно вышел.
– Не, ты видел? И этот хитрожелтый грека опять выкрутится! Он, конечно, законы соблюдает. И налоги платит. Но не все. Контрабандой приторговывает, подловить можно было бы на раз, да сейчас не до него. А этих маровихеров мы, благодаря нему, возьмем, и не только их.
– А что он там намекал на благодарность? – полюбопытствовал Николай.
– А! – неопределенно отмахнулся Вася, – вообще-то лучше от них ничего не брать, дадут на рубль, потом всем раструбят, что вот, Буров берет, и не отмоешься вовек. Так, садись, читай, вот тебе первая папка, а вот вторая. А чай я все-таки попрошу, чтоб сделали.
– А что за бананчик, и зачем им крутят? – поинтересовался Коля.
– А, так это револьвер так называют. Ты спрашивай, если что, у нас иногда непонятно для приезжих говорят. Народов тут намешано, – не сосчитать, чистый Вавилон! Русские, украинцы, греки, евреи, албанцы, их у нас арнаутами называют, болгары, немцы, поляки, греки, итальянцы, французы, испанцы, татары, караимы и еще Бог ведает кто. И все внесли свою лепту в наш говор, в одесский язык. А еще особый, преступный жаргон, которым мы, сыскари, тоже владеть должны, иначе многого не поймем.
Николай подумал, что на Волге тоже Вавилон – русские, украинцы, немцы, татары, мордва, чуваши, а сейчас еще и швейцарцы, и англичане, а вот языка своего пока вроде не придумали.
Чаю опять не удалось попить. Дверь тихо приоткрылась, и в кабинет вошла, не здороваясь, брюнетка лет сорока, очень красивая, одетая по последней парижской моде. Вася стремительно пододвинул стул поближе к своему столу, поклонился, приглашая сесть. Разговора Николай не слышал, только отдельные слова и фразы, но смысл понял. В город прибыл дня три-четыре назад один из руководителей социал-демократической партии, подпольщик со стажем. Известно, где остановился, также установлены некоторые лица, с которыми он имел встречи.
Беседа завершилась, Василий подошел к сейфу, достал бланк, несколько ассигнаций, которые отдал гостье, предложив ей расписаться, запер бумагу в сейф и распрощался столь же церемонно, как и встретил.
– И что, таки чаю не попьем? – спросил Вася.
– Да пес с ним, чаем, не беспокойся, – Николай уже углубился в чтение.
Фотографии с мест преступления тоже прилагались. Они были прекрасного качества, и при этом – ужасны. Мы не будем их подробно описывать, вы уж, дорогой читатель, поверьте на слово, – более жестокую расправу, чем та, которой подверглись несчастные жертвы, и представить себе тяжело.
Проанализировав описания смертоубийств, Коля почувствовал меж ними общность – все шесть эпизодов объединены в одно дело не случайно. Подойдя к подробной карте Одессы, висящей на стене, он увидел пометки, сделанные красным карандашом. Поверх адресов, известных ему по прочитанным