До пункта назначения доехало немного, большинство умерли по дороге. Поскольку немцы всегда были педантами, и в их архивах был безупречный порядок, деда амнистировали как попавшего в плен в бессознательном состоянии. Итак, дед придя в землянку на месте СВОЕГО дома, к СВОИМ детям и СВОЕЙ жене, увидел еще и чужого ребенка-младенца. Он, может быть, и мог понять, но не смог принять эту ситуацию и мстил бабушке.
Думаю, он на ней практиковал все ужасы фашистских пыток, увиденных в лагере, конечно, периодически подзадоренный «доброжелательными соседями», любящими давить на больное. По крайней мере, бабушку за волосы он подвешивал. В детстве наслушавшись всего этого, в том числе, что бабушка сошла с ума в результате травмы головы, нанесенной ей дедом, я смотрела на него, как на бешенного зверя-нелюдя, с жутким ужасом. Для меня он был самым страшным злым существом, но реальным, в отличии от Бабы Яги. Я почему-то в детстве очень боялась Бабу Ягу, но перед сном просила маму рассказать мне о ней. Мама говорила про «зубы крючком, нос торчком и костяную ногу», но, поскольку я просила повторять вновь и вновь, то мне казалось, что это описание очень длинное, а оказывается, всего-то несколько строчек. Зачем это делала, я не знаю, но кошмары мне потом снились, где Баба Яга гналась за мной, чтобы поймать, съесть и косточек не оставить.
Я росла маленькой принцессой. У меня была свита – моя бабушка, которая выполняла все мои желания и капризы. Она очень любила меня. Я просто купалась в заботе и лености. Но однажды бабушка умерла. Я сама не заметила, как заменила бабушку-Золушку собой. Рано вставав по утрам, я шла в школу, уставшая после занятий возвращалась домой. Сначала мыла посуду, брошенную моей семьей в раковине после моего ухода ко сну. Потом, насколько могла, прибиралась. Выходные были ненамного лучше, так как вся стирка (без машинки-автомата), включая постельное белье, и глажка были на мне. Еще мне приходилось присматривать за моим младшим братом, ходить за хлебом. Кроме меня веник и тряпку в нашем доме никто никогда после смерти бабушки не держал, и практически никто не убирал постель за собой. Вещи все раскидывали, где хотели.
Еще и учеба, которая мне давалась с большим трудом. Лет в девять я ехала на велосипеде с горочки, с которой съезжала 358-мь раз, а тут вдруг испугалась. Хотя руль и не отпустила, но, парализованная страхом, неслась прямо на дерево. Конечно, я со всей дури врезалась в него. Ко мне подбежала добрая, обеспокоенная моим падением женщина. Она переживала за меня, косясь на перекореженный велосипед: «Девочка, с тобой все ли в порядке, давай я тебя до дома провожу?»
Я ответила, показав на свой дом: «Не беспокойтесь, со мной все в порядке, вот, совсем рядом мой дом. А на мне ни одной царапины!»
Очнулась