К этому моменту парилка раздухарилась вовсю, мы стояли, обе мокрые от пота, а я то и дело смаргивала соленую влагу с ресниц, поэтому сначала не поверила своим глазам, бросилась к ведру, обмыла лицо и замерла позади съежившейся Риты. Если честно, я ожидала увидеть что-то вроде татуировки в низу живота (стрелу с надписью «Добро пожаловать», например) или крылья ангела на попе с надписью «Полетаем?». Но такое?!.
– Здорово… – это все, что пришло в первый момент мне в голову. – Можно потрогать?
Рита молча пожала плечами, и я осторожно, не дыша, прикоснулась к хвостику, который лежал у нее между ягодиц. Этот… этот… этот хвост пошевелился под моей рукой, клянусь!
От ужаса меня отнесло назад, я упала, опрокинув на себя ржавые тазы в углу, и стало так холодно, словно мы были с нею не в бане, а во дворце Морозко.
– Холод-ды-ды-но тебе, де-е-е-вица, холод-ды-ды-но тебе, красавица? – бормотала я, трясясь. – Что ты, батюшка, тепло…
Не знаю, посиди я так в углу еще минут пять, вполне возможно, повредилась бы мозгами. Но тут я заметила, что в окошко предбанника подглядывает усатая морда и таращит глаза, вглядываясь, а когда вглядится как следует, то и света двух керосиновых ламп хватит, чтобы разглядеть спину и попу Риты Мазариной! Я закричала, набрала в ковшик воды и плеснула в окно. Морда пропала. Мне полегчало.
Рита опять ударилась в плач, теперь она тихонько подвывала, сидя на верхней полке. Я села на нижней, у ее ног, и на всякий случай поинтересовалась, а нет ли еще жабр и перепонок между пальцами? Рита вытянула ноги, растопырила пальцы и перестала плакать. Перепонок нет. Недавно сделан педикюр, ногти окрашены в розовый перламутр.
– А кореец видел?
Молча качает головой, закрыв лицо руками.
– Я в нашу первую и последнюю ночь лежала на спине. Он меня бросит, когда увидит, это же такое уродство! – шепчет Рита сквозь мокрые от слез и пота пальцы. – Что мне делать?
– Пусть только попробует! – успокаиваю я ее. Значит, кореец не видел ее хвостик, а Рита… А Рита не видела его татуировки на спине, отмечаю я про себя и интересуюсь: – А это… Это врожденное или что-то вроде персинга?..
Рита убрала руки и посмотрела на меня с ужасом.
– Ты хочешь сказать, что кто-то в здравом уме может себе прилепить подобное для украшения? Конечно, врожденное! Это атавизм, или последствия радиации!
– Я бы хотела иметь такой хвостик. Правда.
– Ну, не знаю… – не верит Рита.
– А при чем здесь радиация?
– Это мне предприятие «Маяк» удружило. Слышала про такое под Челябинском? Закрытая зона радиоактивных исследований. Мы жили как раз под Озерками. Когда… когда я родилась с этим, мама сразу попросила сделать операцию, а оказалось, что у меня очень слабое сердце и я могу не перенести наркоз. Так хвост и остался.
– А