Колдун расслабился, с лица сошло выражение ужаса, щеки порозовели. Я опустился на колени, пощупал артерию на его шее. Сердце колотилось, но пульс постепенно замедлялся.
– Удивляюсь, как он не умер, – буркнул я. – Ему когда-нибудь уже было так плохо?
– Нет. – Одноглазый выпустил запястье Гоблина. – Впредь неплохо бы найти ему замену.
– А что, разве это прогрессирует? – Мое ремесло чем-то сродни промыслу колдунов.
– Нет. Нужно будет поддерживать его некоторое время, чтобы не сломался. Похоже, он нарвался на Душелова, когда тот находился в Башне. Такое приключение кого послабее свело бы с ума.
– Надо же, побывал у Госпожи! – прошептал я, не в силах скрыть волнение.
Гоблин видел помещения Башни! Он мог даже лицезреть Госпожу! Только Десять Взятых бывают там. Людская молва описывает интерьер Башни в бессчетных зловещих подробностях. Но все это лишь плоды фантазии, а у меня есть живой свидетель!
– Оставь его в покое, Костоправ, – решительно потребовал Одноглазый. – Он все расскажет, когда придет в себя.
Они посмеиваются над моими грезами и говорят в лицо, что я влюбился в призрака. Возможно, они правы. Иногда мой интерес к Госпоже пугает даже меня, потому что он очень похож на навязчивую идею.
Ненадолго я даже позабыл о своих обязанностях, и Гоблин перестал для меня быть человеком, братом и старым другом, превратившись в источник информации. Устыдившись, я вернулся к документам.
Душечка, сама целеустремленность, привела за руку удивленного Капитана.
– Ага, он установил связь, – догадался Капитан, всматриваясь в Гоблина. – Уже что-нибудь сказал? Нет? Разбуди его, Одноглазый.
Одноглазый было запротестовал, но передумал и легонько потряс Гоблина. Тот не пробуждался – его сон был близок к трансу.
– Досталось ему? – спросил Капитан.
Я все рассказал. Он хмыкнул:
– Сюда уже едет фургон. Пусть один из вас займется упаковкой документов.
Я принялся выпрямлять стопки бумаг.
– Когда я говорил про одного из вас, Костоправ, то имел в виду Ворона. А ты следи за Гоблином и будь готов помочь. Что-то паршиво он выглядит.
Колдун вновь побледнел, его дыхание стало мелким и частым, с хрипами.
– Шлепни его, Одноглазый, – посоветовал я. – Ему, наверное, кажется, что он все еще там.
Оплеуха возымела действие – Гоблин распахнул полные ужаса глаза. Узнав Одноглазого, он вздрогнул, глубоко вдохнул и пропищал:
– И меня заставили вернуться к нему? После всего, что я пережил?
Впрочем, возмущался он фальшиво – в голосе было столько облегчения, хоть режь ножом на кусочки.
– Раз способен ругаться, с ним все в порядке, – решил я.
Капитан присел рядом с колдуном на корточки, но расспрашивать не стал. Гоблин сам заговорит, когда оклемается.
Несколько минут тот приходил в себя, потом сообщил:
– Душелов велел сматываться отсюда, и быстро. Он встретит нас на дороге