– Нет! Я никуда не поеду! Делай со мной, что хочешь. Это мой ребенок, и я не позволю его убивать! Пошел ты к черту со своей Москвой и со своим абортом! – последнюю фразу она выкрикнула уже в коридор, открыв настежь дверь, так, чтобы муж слышал ее.
Затем она вернулась в комнату, упала на диван и громко зарыдала. Виктор к ней не подошел, но Галина Федоровна не могла больше терпеть этой сцены, она села рядом и стала гладить Эллу по волосам. Это ее немного успокоило. Все еще громко всхлипывая, она села и сказала:
– Я беременна, так получилось. Виктор знает, что и как произошло, а рожать мне не дает. Скажите ему, я умоляю вас! Пусть он вас послушает. Я так хочу ребенка!
– Хорошо, хорошо, милая. Я поговорю с ним. Успокойся. Хочешь рожать, значит надо быть спокойной, беречь ребеночка, а то можно ему навредить. А за Павлика не беспокойся. Он мне как сынок. Я его выхожу, помогу тебе. Мне своих внуков еще долго не видать, мои-то с этим не торопятся. Деньги зарабатывают, им не до детей. А тебе сам бог велел, рожай на здоровье. Смирится Виктор Леонидович, грех это, жену против воли на аборт тащить. Я в ваши дела вмешиваться не хочу, но с ним поговорю.
Виктор не спал всю ночь, он слышал, как беспокойно спала Элла в соседней комнате, иногда всхлипывая, то ли во сне, то ли наяву. Ему стало ее жалко. Осторожно открыв дверь, он вошел к ней в спальню и увидел, что она не спит. Включен ночник, на тумбочке бокал с недопитым вином и плитка шоколада. Элла полусидела в кровати, листала какой-то журнал, и глаза ее были мокрые от слез.
– Ну чего ты себя изводишь, Элла? Так же нельзя! Ну что вот ты сидишь, пьешь, плачешь? Ты что, ребенок что ли? Давай- ка я уложу тебя, горюшко ты мое.
Он подошел к жене и попытался забрать у нее журнал, но она резко отдернула руку. Он тем не менее журнал забрал и сел рядом. Элла смотрела на него исподлобья, недоверчиво и зло.
– Не злись. Я тебе зла не желаю, ты прекрасно это понимаешь. Я очень люблю тебя, но у нас обоих сейчас сильная душевная травма. Разве способны мы принимать верные решения в таком состоянии? Кто из нас ошибается, ты или я?
– Виктор, скорее всего, ошибаюсь я. Я понимаю, что ты не можешь, физически не в состоянии хотеть этого ребенка. Но я его хочу. Мне все равно, от кого он, как он попал ко мне в нутро, но я испытываю удивительное чувство, ни с чем не сравнимое чувство, тебе, как мужчине, этого не дано понять. Поэтому смирись. Хочешь, давай расстанемся, но аборт я делать не буду.
Элла произнесла свою речь твердо и упрямо, глядя мужу в глаза, и Виктор Леонидович понял, что его партия проиграна. Он обречен на то, чтобы вновь стать отцом чужого ребенка, и опять по прихоти своей жены, которая строила их жизнь по своему усмотрению, совершенно не считаясь с его желаниями и здравым смыслом.