Парни буквально прилипли к экрану. Девицы же изнывали от изобилия приемов боевых искусств, демонстрируемых Джеки Чаном. Катя та вообще выползла из-за стола и пошла на веранду. От «Молодого тигра» ее уже тошнило. Иное дело, «Греческая смоковница», которую она могла смотреть до бесконечности. Но Денис почему-то выбрал именно эту двухчасовую кассету.
Когда фильм закончился, компания обнаружила отсутствие девушки.
– Кэт, сеанс окончен, можешь возвращаться, – крикнул Смирнов в открытую дверь.
В ответ – тишина. Неужели обиделась и ушла по-английски? Подобного за ней раньше не наблюдалось. Денис поднялся и нетрезвой походкой двинул искать подругу. Ни в кухне, ни в ванной, ни в спальне Кати не было. Значит, смылась. Ну, флаг ей в руки, барабан на шею!
В три ночи уселись «пить на посошок». В четыре утра закончили. Общаговских Денис оставил на ночевку, местные решили топать до центра пешком. В прихожей вдруг что-то стукнуло, раздался девичий визг. «Кто-то „поцеловал“ дверной косяк», – решил Смирнов, направляясь на звук.
На веранде он увидел странную картину: испуганно переглядываясь, компания городских стояла кружком над… распластавшейся на полу Катей. «Глюки! – подумал он. – Допился до зеленых чертей». Помотал головой, протер глаза – видение не исчезло.
Это, и в самом деле, была Катя, о тело которой споткнулись выходившие из дому ребята. Денис бросился к девушке. Пульс не прощупывался, дыхание отсутствовало, но при поднятии века зрачок среагировал на свет. Жива! Но почему она без сознания? Что с ней стряслось?
Хмель мгновенно улетучился. Смирнов бросился звонить в неотложку, потом вместе с Катей мчался на «Скорой» в больницу, затем сидел под дверью реанимационного отделения, моля о чуде Господа, в которого никогда не верил.
В восемь утра мимо него пронеслась упитанная дама в развевающемся, как флаг, белом халате. Последний был накинут на мощные плечи, обтянутые прозрачной ядовито-лимонной кофточкой. На женщине была не по возрасту короткая джинсовая юбка с красными карманами и зеленые римские сандалии с перекрещивающимися ремешками до самых колен. Ее необъятный бюст колыхался из стороны в сторону, парик на голове подпрыгивал, огромные серьги-кольца позвякивали в такт шагам.
Дама, которую Смирнов мысленно окрестил Светофором, по-хозяйски заколотила кулаком в дверь с табличкой: «Посторонним вход воспрещен!». Затем еще раз, уже ногой. В проеме показалась голова напуганной шумом медсестрички. «Сюда нельзя!» – замахала руками девушка. Но посетительница смела ее со своего пути одним движением бедра.
Вскоре женщина появилась в коридоре вместе с заведующим отделением.
– Не паникуйте, Галина Петровна, – увещевал