Наталья на автомате налила себе кофе, забралась с ногами на диван, и, крепко держа горячую кружку, смотрела перед собой в никуда.
Думать о том, что украл деньги кто-то из ее коллег, было крайне неприятно. Димка… Он хоть и обалдуй, но чтобы взял чужое, тем более понимая, что выбор, чьё это, небольшой… Не мог! Да и Горыныч. Мужчине сорок пять лет, ответственный, честный, с внуками уже. Неужели он мог взять чужие деньги и промолчать?
В дверь тихо постучали, прежде чем войти.
– Наталья Сергеевна, там ваши вас ждут, не завтракали же, да и обход делаем сейчас или позже?
Наташа бросила взгляд на большие часы. Половина десятого. Да, обход давно пора делать, расслабилась она! Это когда обычный рабочий день, там не выбьешься из колеи больничного режима, а вот на дежурстве в праздники… Беда. Думы о деньгах она отодвинула, надеясь, что сегодня все прояснится.
***
– Маргарита Петровна, доброе утро! – Наталья добралась до вип-палаты в последнюю очередь.
Сомнений в том, что эта пациентка будет лежать именно в платной палате, никакого не было.
– Наталья Сергеевна! – Расплылась в улыбке полноватая женщина, лёжа на больничной койке. – Я так рада вас видеть! Это такое счастье, что именно вы меня прооперировали! Я просила в скорой, чтобы к вам привезли!
– Да, все правильно. – Она не стала уточнять, что формально это был не ее рабочий день. – Как самочувствие? Вчера не вставали, правильно?..
Наталья общалась с женщиной и не видела, что за ее спиной бесшумно открылась дверь и на неё внимательно смотрит сын пациентки. Цепким взглядом прошелся от белой обуви на танкетке до аккуратно собранного пучка волос. На голой шее висел стетоскоп, и она что-то усердно записывала в карточку. Сейчас он обратил внимание на тонкий поясок халата и полоску на воротнике – такого же цвета, как ее пальто. Неравнодушна к нему, похоже.
Игорь вспомнил, что первого января пришел в себя, кажется, только когда оказался дома. Но как же его в тот день вымотали! Кроме общения с этой дамочкой и медсестрами, состоялась еще борьба с врачом в реанимации, и его все равно не пустили к матери. Потом пока оплатил палату, что тоже оказалось сложно, так как в праздники у них, видите ли, кассир выходной. Снова такси ждал час… И только дома стакан виски привел в чувство. Нервы успокоились, злость ушла, оставляя его в более-менее спокойном состоянии. Главное, что мать будет жить, а о том, чтобы она поскорей восстановилась, он позаботится. Мама много значила в его жизни. Поддерживала во всем, никогда не давила и не ставила под сомнение его стремления, в отличие от отца-военного. Вспомнить только ее помощь, когда они с Антоном поднимали клуб… Он ей многим обязан и ценить такие вещи умеет.
И что он взъелся тогда на эту Наташу? Для него вообще стало неожиданностью, что такая эффектная и хрупкая женщина может быть врачом-нейрохирургом. Но внешность обманчива, и сейчас он в этом убедился в очередной раз. Ее характер вполне вписывался