– Позвать его? – спросила горничная.
– Небойсь, пьян в стельку и сидит за столом с Васильевым…
– Зато уж он и охотник, – задумчиво произнесла Глафира, и в тоне ее прозвучало неподдельное уважение.
Так как премьер-майор Новотроицкого кирасирского полка и впрямь выпил в тот вечер немало и лег спать себя в кабинете, дабы супругу не беспокоить, то Анастасия сообщила ему важную новость на следующий день за обедом. Поведение молодого офицера оказалось совершенно непредсказуемым.
Сначала он упал перед ней на колени и поцеловал руку, пылко благодаря за бесценный дар. Потом бросился в свою комнату, схватил заряженный пистолет и выбежал на заднее крыльцо, где с криком «Ура!» выстрелил в воздух, переполошив весь птичий двор. После этого князь кинулся на конюшню, сел на неоседланного жеребца голштинской породы по кличке Бурш и поскакал к деревенскому храму. Там служба уже закончилась, и отец Евлампий собирался запирать двери на замок. Михаил не дал ему этого сделать. Стремительно он вошел в церковь, приблизился к иконе Богородицы и громко прочитал молитву о благополучном разрешении от беремени его супруги.
Священник пришел в изумление. Два дня назад он встречал барыню, и ничего, свидетельствующего о приближении такого знаменательного события, не заметил. Мещерский сказал святому отцу, что это – страшная тайна. Затем купил у него три самые дорогие свечи и зажег их под образом Пресвятой Девы. Пока все свечи не догорят, закрывать храм нельзя в целях пожарной безопасности. Таким образом, около получаса майор Новотроицкого кирасирского полка и отец Евлампий провели вместе, рассуждая на библейские темы, связанные в основном с появлением на свет потомства и дальнейшим его воспитанием.
Священник, будучи многодетным родителем, охотно поделился с князем кое-какими собственными наблюдениями. Так что этот разговор пошел Мещерскому на пользу, успокоил и привел в порядок его чувства. Однако с тайной пришлось распрощаться. Через день в Аржановке уже все судачили о скором пополнении в барском семействе. Отношение народа к данному факту было сугубо положительное. Курскую дворянку, оставшуюся бездетной при первом муже, крестьяне всегда жалели. Новый же молодой хозяин сразу приобрел в их глазах авторитет.
Только сама Анастасия Петровна рассердилась на мужа. Прежде чем ставить свечи Пресвятой Деве, она хотела бы съездить в Курск на прием к гинекологу и досконально все узнать у специалиста. Гадания Глафиры определяющего значения для нее не имели. Да и вообще, чем больше она размышляла над этой ситуацией, тем сильнее тревожилась. Что ей теперь делать? Писать ли рапорт о случившемся начальству в Санкт-Петербург или нечего ему не сообщать вовсе? Оставаться в Аржановке до рождения ребенка или,