В начале 1918 года происходит и восстание против большевиков в Астрахани, его ударной силой тоже стали тайная организация офицеров и немногочисленные астраханские казаки во главе с их атаманом Бирюковым. На один день 23 января 1918 года центр Астрахани захвачен повстанцами, выступившими в защиту свергнутого Временного правительства и против узурпировавших власть большевиков, местный Совдеп ими осажден в Астраханском кремле, но уже следующим утром подошедшие красные части и большевистское ополчение разбили их и выбили из города. В Астрахани тоже ЧК устраивает массовые аресты и расстрелы в январе – феврале 1918 года, пусть и уступающие еще по размаху событиям в Ярославле или Казани, захваченный ЧК казачий атаман Бирюков тайно вывезен в Саранск и там расстрелян.
Да и собственно первый массовый расстрел в качестве заложников офицеров бывшей царской армии организован чекистами в Севастополе еще в декабре 1917 года, задолго до официального старта красной террористической кампании. Тогда офицеров убивают методично десятками, топя в море, а занятый ЧК и матросами-черноморцами под штаб центральный вокзал в Симферополе напоминает концлагерь. Тогда же демонстративно убиты многие морские офицеры на Балтийском флоте, включая командующего флотом адмирала Непенина и коменданта Кронштадтской базы флота адмирала Вирена. И тот же декабрь 1917 года до всякого официального «красного террора» ознаменован по всей стране расправами с бывшими офицерами и юнкерами, в которые с первых дней своего создания включилась ЧК. Офицерам и юнкерам мстили за последнее сопротивление при захвате большевиками власти осенью 1917 года. Именно тогда после неудачного юнкерского восстания в Киеве юнкеров для устрашения вешали на фонарных столбах вдоль Крещатика. Тогда же залили кровью восставший против Советов Иркутск, а в Москве устроили вскоре в Лефортове огромный центр регистрации офицеров бывшей царской армии, независимо от их убеждений или факта участия в осенних боях с Красной гвардией. ЧК начала расстрелы офицеров из этих списков в близлежащих казармах еще летом 1918 года, а в сентябре с «красным террором» размах репрессий просто резко расширился. А ведь это в основной своей массе были пришедшие на регистрацию аполитичные или не питавшие особо враждебных чувств к большевикам представители старого офицерства, другие на такие регистрации не торопились и давно пробрались на Дон и Кубань в белую армию. И все это происходило без официальной отмашки к старту «красного террора», безо всяких объяснительных ссылок на выстрелы в Ленина, убийство Урицкого или расправы в далекой Германии с Розой Люксембург.
И по всей российской глубинке, от Украины до Дальнего Востока, происходит летом 1918 года нечто подобное. При этом, хотя