Глава пятая
Первый День Земли и всеобщая гражданская повинность
Двадцать второго апреля 1970 года, в самый первый День Земли, я катил на велосипеде по Эспланаде в Вашингтоне. Если кто-то из вас тоскует по эпохе диско, вынужден вам напомнить, что это были вовсе не добрые старые времена. Вашингтон был городом контрастов – даже сильнее, чем сейчас. После гибели Мартина Лютера Кинга в 1968 году и последовавших беспорядков довольно крупные районы городского центра оказались физически и экономически разрушены, и между относительно благополучной белой частью города и относительно бедными районами, где обитали меньшинства, пролегала неофициальная, однако весьма заметная граница. США в целом увязли во Вьетнамской войне, крайне непопулярной и приносившей все больше жертв. Молодежь вроде меня жила в страхе получить повестку о призыве с одним из первых номеров (тогда среди молодых людей 1944–1950 годов рождения проводили призывную лотерею, и чем меньше было число в повестке, тем скорее ты подлежал призыву). Но когда я прибыл на праздник по случаю Дня Земли, меня охватило чувство единства – а с ним пробудилась и надежда.
Безусловно, мир скатывался в кризис, но мне предстояло познакомиться с людьми, готовыми с этим бороться.
И у меня был шанс участвовать в решении этой задачи. Я был так увлечен этим, что даже изготовил картонную табличку и привязал ее бечевкой пониже спины. Табличка гласила: «Велосипед – экологически чистый транспорт». Причем букву «О» в слове «велосипед» я изобразил в виде греческой буквы θ – «тэта» – служившей символом Дня Земли: «Велθсипед». Смейтесь, смейтесь: произошедшее тогда изменило ход истории. Двадцать миллионов человек по всей стране решили стать частью движения в защиту окружающей среды. И последствия этого мы ощущаем до сих пор.
Я пристегнул свой велосипед «Швинн-супер-спорт» к флагштоку у монумента Вашингтону – как будто в маленьком провинциальном городке. (Попробуйте проделать то же самое сегодня – и ваш велик, скорее всего, увезут куда-то далеко-далеко, в безопасное