Закончив свою пламенную речь, Ангил преподнесла мне приятный подарок – растворилась в воздухе. Одиночество оказалось недолгим: геометрические фигуры, на которые рассыпался виртуальный призрак, даже не успев исчезнуть, начали собираться в два образа примерно моего размера. Напарники.
Вокруг формирующихся фигур бушевал неистовый фейерверк из квадратов и линий. Сгущаясь, куски цифровой материи обрисовывали будущую базу: громоздкие арки над каждой тропой; стены, такие же высокие, как деревья; и огромный столп, основание которого располагалось уже за оградой. Не инчае та магическая пушка, о которой говорила Ангил. Будем надеяться, что кроме выдающихся размеров у нее есть и другие достоинства.
– Мы будем играть, жить-умирать. Да, да. Тише! Мне не нравится твой тон. Ты ведь принцесса нужного замка! – тихий взволнованный голос, бормочущий бессвязную скороговорку, быстро набирал силу. Словно стремительно катящаяся и тарахтящая тележка с хламом, которую столкнули на тебя с горы. – Учить? Нет, я не могу учить. Учат лишь те, кто не умеет сам…
Фигуры напарников превратились в мелких тварей светло-коричневого окраса. Три пальца, мохнатые ноги, вместо лиц – не то кабаньи, не то черепашьи морды… А я уже начал было комплексовать по поводу своей внешности. Над неспокойным компаньоном, который, глядя прямо перед собой, продолжал бормотать, периодически разражаясь истеричным безумным хихиканьем, появилась надпись – Стэн Грей. Мой взгляд в его сторону не остался незамеченным. Стэн начал приближаться короткими нервными шажками.
– Аарон? Аарон, мой мальчик. Ты не должен стесняться того, что ты круг! – Стэн подошел вплотную и уставился мне прямо в лицо. Меня точно парализовало. Взор безумца словно выглядывал из какой-то черной бездны. – Это они пусть стесняются. Ты же просто мышка, маленькая мышка… Нет-нет, ты выбираешь! Всегда. Выбираешь все, что хочешь. Охотник и жертва. Черное и белое…
Стэн зашелся захлебывающимся кряхтящим смехом. Я хотел оттолкнуть его подальше, но горящий взгляд буквально гипнотизировал меня, как удав кролика. Несвязные слова лишь вторили беспорядочной манере речи: карлик то принимался медленно и с расстановкой что-то декламировать; то тараторил нечленораздельную бессмыслицу; то громко верещал; то срывался на хриплый шепот. Наконец я нашел силы отшатнуться от невменяемого. Уже знакомая мысль – что безумие Виртоса все же может быть заразным – отрезвила меня, и я отскочил от Стэна, словно от костра, пышущего жаром сумасшествия. По сравнению с этим жутким ублюдком Руди был просто образцом здравомыслия. Второй компаньон оглядывался по сторонам, словно не замечая нас. Имя над