Она начала причесываться. Люси отпустила волосы чуть ниже плеч, потому что так нравилось Оливеру. Сама она предпочла бы стричь их короче, особенно летом.
– Оливер, – сказала Люси, расчесывая волосы и наблюдая в зеркале, как муж быстрыми и точными движениями укладывал в чемодан, лежащий на кровати, пакет с документами, шлепанцы, свитер.
– Да?
Оливер решительно затянул ремень на чемодане, словно подпругу на боку коня.
– Ужасно не хочется отпускать тебя домой.
Оливер подошел сзади к Люси и обнял ее. Она почувствовала прикосновение рук мужа, жесткую ткань его костюма и с трудом преодолела внезапное раздражение. «Он относится ко мне как к собственности, – подумала Люси, – как он смеет!»
Оливер поцеловал ее в шею, ниже уха.
– У тебя восхитительный живот, – сказал он, лаская ее.
Она повернулась в его объятиях и вцепилась пальцами в пиджак.
– Останься еще на неделю, – попросила она.
– Ты слышала, что сказал Сэм насчет своих гонораров, – ответил Оливер, нежно поглаживая ее плечи, – он ведь не шутил.
– Но все эти рабочие…
– Все эти рабочие начинают без меня бить баклуши с двух часов дня, – добродушно заметил Оливер. – Ты чудесно загорела.
– Не хочу оставаться одна, – сказала Люси. – Меня нельзя бросать одну. Я слишком глупа, чтобы легко переносить одиночество.
Оливер засмеялся и прижал ее к себе еще крепче.
– Ты вовсе не глупа.
– Нет, глупа, – возразила Люси. – Ты меня не знаешь. Когда я одна, мои мозги размягчаются. Ненавижу лето, – сказала она. – Летом я чувствую себя изгнанницей.
– Обожаю оттенок, который приобретает летом твоя кожа, – сказал Оливер.
Легкомысленное отношение мужа задело Люси.
– Изгнанница, – упрямо повторила она. – Лето – моя Эльба.
Оливер снова засмеялся.
– Видишь, – сказал он, – ты совсем не глупая. Глупой женщине такое сравнение в голову бы не пришло.
– Я начитанная, – возразила Люси, – но глупая. Мне будет одиноко.
– Послушай, Люси…
Оливер отпустил жену и начал ходить по комнате, выдвигая ящики, чтобы убедиться, что ничего не забыл.
– На озере сотни людей.
– Сотни несчастных женщин, – поправила Люси, – которых ненавидят собственные мужья. Посмотри на них, когда они сидят все вместе на гостиничной веранде, и ты увидишь призраки их мужей, обезумевших в городе от радости.
– Я обещаю, – сказал Оливер, – не потерять в городе голову от радости.
– Или ты хочешь, чтобы я любезничала с миссис Уэлс, –