Признание же сознания в качестве некоего самостоятельного субъекта могло бы открыть дорогу к его абсолютизации, а в последующем в результате этого – и к идеализму, коль скоро сознание-абсолют признается единственным субъектом всех смыслов, которые в конечном счете сводятся к нему же (в таком случае esse = регcipi[21]). Однако подобного рода рассуждения здесь для нас только попутные. Сознание интересует нас относительно личности и ее причинности – именно такое сознание мы стараемся охарактеризовать, говоря о той функции отражения и высвечивания, которая присуща отдельным актам сознания и всей сумме (или результирующей) этих актов.
Следует добавить, что эта сумма (или же результирующая) актов сознания имеет решающее значение для актуальных состояний сознания. Субъектом такого состояния является, однако, не сознание, но человек, о котором мы верно говорим, что он находится в сознании или же без сознания, что он бывает в полном сознании или же не в полном и т.п. Само по себе сознание не является субстанциальным субъектом сознательностных актов, не живет отдельно в качестве сущностного субстрата переживаний и не обладает властью.
Впрочем, подробное разъяснение этого тезиса выходит за пределы тематики данного исследования и относится к психологии или же к соответствующему разделу антропологии. Однако даже из того, что уже было сказано о характере сознания, следует, что оно полностью исчерпывает себя в своих актах, а также в их сознательностной специфике, с которой связано отражение как нечто такое, что отличается от познавательной объективации.
Человек не только познавательно входит в мир объектов и даже обнаруживает себя в этом мире в качестве одного из таких объектов, но еще и обладает всем этим миром в сознательностном отражении, которым он живет наиболее внутренне и личностно. Ибо сознание не только отражает, но и особым образом интериоризирует [uwewnętrznia], делает внутренним то, что оно отражает, предоставляя всему этому место в собственном «я» личности.
Но здесь мы прикасаемся к еще одной и, пожалуй, более глубокой функции сознания, о которой следует сказать особо. А сейчас нам предстоит ответить на вопрос, каким образом эта интериоризация возникает и проистекает из сознания, из той одновременно отражающей и высвечивающей функции, которую мы обнаружили в нем прежде. Во всяком случае, в свете вышесказанного полнее вырисовывается сознание поступка, а вместе с ним – и сознание личности. Мы утверждали, что оно является чем-то иным по сравнению с тем, что свидетельствует о поступке как о сознательном действии. Сознание поступка – отражение, одно из множеств отражений, которые складываются в смысловую совокупность сознания личности. Это вот отражение обладает самим по себе сознательностным характером и не основано на деятельной объективации ни поступка, ни личности, хотя образ и этого поступка, и этой личности в нем наверняка есть.
3. Сознание и самосознание