Лишь такое действие, которое предполагает действователя как личность, заслуживает, по нашему убеждению, названия «поступка» и означено нравственностью.
А потому неудивительно, что на протяжении своей истории философия представляла собой арену постоянных соприкосновений антропологии с этикой. Наука, цель которой – фундаментальное изучение нравственных проблем добра и зла (именно этим и занимается этика), никогда не сможет абстрагироваться от того факта, что эти добро и зло существуют только в поступке и через него становятся уделом человека. Вот почему этика (особенно традиционная) столь внимательно изучала поступок и человека. Примером могут служить как «Никомахова этика» [Аристотеля], так и «Сумма теологии» [св. Фомы Аквинского].
Хотя в новой философии (особенно современной) стала заметной тенденция трактовать этические проблемы в определенном отрыве от антропологии (к этому больше склонна психология и социология нравственности), все же в целом устранить антропологический подтекст из этики невозможно. Чем более интегральна данная система философствования, тем больше места в этике занимают проблемы антропологии. Так, например, их, представляется, намного больше в понятиях феноменологических, нежели позитивистских, в сартровском «Бытии и ничто», нежели в трудах англосакских аналитиков3.
Итак, выше уже отмечалось, что этика в принципе рассматривает личность относительно поступка, которому непосредственно служит нравственная ценность. Но мы в этом исследовании попытаемся пойти в противоположном направлении. Поступок является особым моментом в рассмотрении, а значит и в опытном познании личности. Он как бы становится самой верной точкой для выхода к пониманию ее динамической сути. Нравственность же, как внутреннее свойство того же поступка, еще вернее приводит к тому же самому.
Нравственные ценности сами по себе нас тут не интересуют (это именно и является прерогативой этики), зато нас более всего интересует факт их возникновения в поступке, их динамическое fieri[7] (7), ибо оно еще глубже и основательней, чем сам поступок, проявляет нам личность.
Благодаря этому аспекту нравственности (можно бы этот аспект назвать также динамическим или экзистенциальным) мы в состоянии лучше понять человека именно как личность. А это, собственно, и является в настоящем исследовании целью нашего изучения. И поэтому, сознательно прибегая к цельному опыту человека, мы здесь ни в коей мере не должны отмежевываться от опыта нравственности.
Опыт нравственности в его динамическом (или экзистенциальном) аспекте является, впрочем, частью цельного опыта человека, который, как мы уже сказали, представляет собой для нас широкую основу в понимании личности. Опыт нравственности должен интересовать нас особо, поскольку нравственные ценности (добро