По соседству с домом Клеопы находился дом, владелец которого ушел из города. Иосиф выкупил этот дом, поставил там верстак и взялся за работу. Не успел он повесить над дверью брусок дерева – символ своего ремесла, – как посыпались заказы. Ежедневно новые люди приходили в его мастерскую. За короткое время он завоевал признание. Когда он обратился к Клеопе, прося руки Мириам, то мог ссылаться уже не только на рекомендации Елизаветы, но и на то, как он зарекомендовал себя своей работой.
Шагая теперь рядом с девушкой и напрасно выискивая слова, которыми мог бы представить свое дело, он лучше, чем прежде, понимал колебания Клеопы: тот тоже должен был чувствовать постоянную робость перед сестрой своей жены. Эта обыкновенная с виду девушка, такая простая, почти ребенок, имела в себе нечто, что заставляло относиться к ней с уважением, почти с робостью.
С первой минуты знакомства Иосиф видел в ее глазах выражение симпатии и доброжелательности. Но была ли это любовь? Его чувство было столь же огромным, сколь и всепоглощающим. Если ему казалось, что, вопреки обычаю, он должен спросить Мириам о согласии, то это исходило из желания, чтобы ее любовь была не менее пылкой, чем его.
Правда, Иосиф осознавал, что девушка носит в себе собственный мир, ему незнакомый, в который она погружается временами, забывая обо всем, что ее окружает, – забывая, но не отвергая. Она возвращалась к людям с приветливой улыбкой, без досады, только сияние, светившееся на ее лице,
уходило куда-то вглубь, словно вода, возвращающаяся к своему истоку. Она не походила на девушек, живших лишь желанием выйти замуж. Но это не лишало силы его чувства. Иосиф считал Мириам более возвышенной, чем он сам, но вовсе не ставил себя из-за этого ниже. Он предлагал ей свою любовь и только любви ждал в ответ.
Они прошли почти весь луг в молчании. Она его не торопила. Он не заметил нетерпения или волнения в ее спокойном шаге и ровном дыхании.
– Послушай, Мириам, – наконец решился Иосиф. – Я просил Клеопу отдать тебя мне в жены!..
Он запнулся, взволнованный словами, которые произнес. Мириам молчала, и он продолжал:
– Я полюбил тебя с первой минуты, как только увидел у колодца. Это было так же, как с Ревеккой, которую слуга Авраама, едва увидев, тотчас выбрал для Исаака…
Он снова замолчал. Они продолжали идти в молчании. Легкий ветер гладил траву, усеянную алыми анемонами и казавшуюся ковром, по которому легко ступали ее босые ноги.
– Обычно бывает так, – снова заговорил Иосиф, – мужчина просит руки девушки у ее опекуна, и его согласие решает все. Таков древний обычай. Но я хотел – и Клеопа этого хочет, – чтобы ты сама, по собственной воле, сказала, хочешь ли ты стать моей женой. Я слишком люблю тебя, чтобы принуждать к тому, что тебе, может быть, неприятно…
Стадо задержалось у островка сочной