10. Биполярность этносферы
В завершение обзора методов и принципов этнологического исследования следует сказать еще об одном принципе, вынесенном в заголовок параграфа.
Выше мы отметили, что в обскурации упадок культуры неизбежен. Пассионарное напряжение этнической системы спадает до гомеостаза, что при наличии множества субпассионариев снижает резистентность не столько этнической, сколько социально-политической системы, разваливающейся от этого в мучительных судорогах. Но субпассионарии нежизнеспособны. Они стекают с тела системы, как мутная вода, а гармоничные персоны продолжают трудиться, воспитывать детей и уже никогда не стремятся ломать здания, жечь книги, разбивать статуи и убивать ученых. А ведь это все делается, и не только в эпохи обскурации. Достаточно вспомнить немецких инквизиторов XVI в., которые были современниками гуманистов эпохи Возрождения, или византийских иконоборцев. И тех и других, да и всех им подобных, нельзя упрекнуть в нехватке пассионарности. Очевидно, однозначное решение проблемы будет неполным. Оно необходимо, но недостаточно.
В самом деле, наше стремление решать все задачи единообразно, на одном, пусть самом главном факторе – соблазн, и хуже того, – искушение. Чтобы попасть в цель, даже в тире, нужно учитывать два параметра: горизонтальный и вертикальный, а не делать выбора между ними. Кроме фазы этногенеза, существует выбор доминанты или отношения к окружающей среде, природной и культурной, т.е. к жизни, как таковой, и к смерти, своей и чужой. И самое страшное, что это не просто хулиганство разнузданных юнцов и одурелых фанатиков, а целый ряд мировоззрений, создаваемых людьми талантливыми, образованными и вполне сознающими последствия своей деятельности. Эти люди, ненавидящие мир, сложный в своей иррациональности, и стремящиеся добиться его упрощения, на базе разума, которым они, по своему мнению, обладают.
Разумеется, подавляющее большинство людей, избравших эту психологическую доминанту, не затрудняют себя философскими рассуждениями. Они действуют импульсивно, как описанный Анатолем Франсом аббат, который, увидев рожающую суку, убил ее зонтиком, или упомянутый Максимом Горьким дворник, убивший на его глазах кошку, мурлыкавшую у него на коленях, лишь для того, чтобы вызвать Горького на драку («В людях»). Но эти люди приносили вред лично, так сказать, на персональном уровне. Гораздо страшнее теории, безукоризненно логичные и потому обвораживающие умы современников и потомков, образующие псевдоэтнические целостности – антисистемы. Эти феномены, внешне напоминающие ордена или общины, лежат на популяционном уровне, а следовательно, влияют на судьбы культур и этносов, как раковая опухоль на организм. И проявляется эта психологическая доминанта не только в поздних фазах этногенеза, а в любых, ибо для каждого мыслящего человека выбор доминанты произволен. Это и есть та «полоса свободы», за которую каждый человек несет моральную и юридическую ответственность.
Но и здесь есть свои