Сказал так Лунд, однако незаметно было, чтобы тревоги его грызть перестали.
И за трапезой наместник полоцкий не переставал жаловаться:
– Неспокойно в княжестве, сотник, ох, неспокойно. В самом городе моя власть еще держится, на реке – тоже. А вот в лесах – каждый сам себе хозяин. Лесовики дань не несут. Погосты[9] пусты.
Людей за мытом посылал – ни людей, ни мыта. По дорогам меньше чем полусотней ехать – опасно. Народец в обозы сбивается. Что вы вдвоем дошли – удача немалая.
– Бог хранил. – Антиф, сидевший по правую руку Славки, перекрестился.
– О! Да этот гридь – ромейской веры! – зычно удивился приглашенный на пиршество и уже порядком набравшийся дан Хривла. – А мне врали, что Владимир всех христиан из Киева повывел. Один отец твой, Богуслав, да родичи его и остались. Или вы – сродники?
– Побратимы. – Славка приобнял за плечи напрягшегося Антифа.
– Это хорошо! – одобрил Хривла. Поднялся, вздел полный пива рог и возгласил:
Коль в секирном звоне,
В танце стрел кровавом
Брата брат отыщет,
Крепче нет союза,
Радости нет больше,
Чем тростник валькирий
Выкосить мечами,
Вранам снедь готовя,
Вместе с побратимом!
Осушил рог досуха, грянул его об пол… И сам грянулся – лицом в блюдо с жареными куропатками.
– Добрая виса! – сказал Лунд по-свейски. – И воин добрый. Жаль мне его отпускать. Сколько мы с ним прошли вместе… С ним и конунгом нашим Вальдамаром. – Наместник с удовольствием окунулся в воспоминания: – Вот однажды пришли мы с конунгом нашим да ярлом Дагмаром в шесть кораблей на землю франков…
Сидели долго. Лунд всё рассказывал и рассказывал. А речь его становилась всё невнятнее…
Славка на пиво не очень налегал. Как чувствовал.
Едва разошлись по покоям, едва лишь закрыл Славка за собой двери, как в них негромко постучали.
Девка. Славка подумал: Лунд прислал. Симпатичная девка. Даже чем-то на Рогнеду похожа. Но – не Рогнеда.
– Прочь, – сказал он равнодушно. – Ты мне не нужна.
Девка не обиделась. Оглянулась по сторонам опасливо, шепнула:
– Княгиня зовет. Ступай за мной.
И заторопилась по коридору. Славке ничего не оставалось, как последовать за ней.
Идти к новой Рогнеде было ему страшновато. Он любил… Но ее ли? Что осталось в надменной правительнице от той жаркой юницы, что обнимала его в страшное время осады?
В покои Славка вошел один. Девка постучала хитрым стуком и толкнула Славку к дверям.
Затворив за собой двери, Славка на несколько мгновений замер, прислушиваясь и принюхиваясь. По извечной привычке воина. Пахло в покоях сладко. Благовониями, женщиной, грудным молоком.