В тот же день, встретив ее у большого камня, лежавшего по дороге к дому, я спросил:
– Правда ли, что ты встречаешься с Эйнаром?
– Да! И стану его женой, – с вызовом ответила она мне. Я начал объяснять, что нельзя так делать, наш отец Хакон никогда не допустил бы этого, у него со Свейном была старая вражда, и я запрещаю ей, как старший, встречаться с Эйнаром.
Руна выслушала меня и, глядя с ненавистью мне в глаза, выкрикнула:
– Я люблю его и ненавижу тебя!
Ярость наполнила мое сердце: попробовала бы она так ответить отцу! Я поднял руку, чтобы ударить ее, но не смог, ведь это была единственная наша сестра и мы все любили ее. Но и ее разум затмила безрассудная любовь. Она развернулась и, плача, побежала к дому, я неспешно пошел следом. У дома меня поджидал Грани.
– Ты поговорил с ней? Я видел, как она в слезах пробежала мимо, – сказал он.
– Да, поговорил, Грани, – был мой ответ.
Тогда он спросил:
– Когда же мы накажем Эйнара?
– Послушай, Грани, ничего страшного не случилось. Честь нашей семьи не задета. Руна поймет, должна понять… Пойми и ты: если мы убьем Эйнара, то в силу вступит закон мести, прольется много крови. Да и не можем мы сейчас тягаться с родом старого Свейна, – объяснил я Грани. Но он был юн, и на нем не лежала ответственность за всю нашу семью.
– А как же Эйнар? Мы ничего ему не сделаем? – с раздражением спросил Грани.
– Я поговорю с ним, и он перестанет встречаться с Руной, – попытался я успокоить его.
– Ты боишься этого Эйнара! – крикнул он.
Второго оскорбления за один день я уже не мог снести и ударил его. После этого он перестал со мной разговаривать. Мать сильно занемогла, я увез ее к родне Райнвейг, вдовы погибшего брата Торальда. Поблизости от ее родни жила старуха-знахарка, которую все хвалили за умение излечивать хворь. Мы пробыли там