Вошел еще один человек в черных одеждах – тот, кого старик именовал своим старшим сыном, – подал хлеб в чистой холщовой тряпице и книгу в темном переплете.
Эркенбальд из Сен-Мишеля встал, принял книгу и, не открывая ее – просто прикасаясь, просто лаская ее пальцами, – вполголоса пропел молитву Господню. Он пел не на латыни, а по-провансальски. Впервые в жизни Каталан до конца понял эти священные слова, и глубокое восхищение наполнило его. Вот как все, оказывается, совершенно и просто! Ему хотелось плакать и смеяться.
А эн Саварик и еще несколько присутствующих знали эту молитву и шевелили губами следом за стариком, а в конце в один голос проговорили «аминь».
Закончив молиться, старик отдал книгу своему сыну и начал вопрошание:
– Сын мой, ответь: каков есть Бог?
– Бог есть великий, совершенный, безусловный, добрый, свет миру, – негромко, но внятно ответил второй совершенный.
– Отчего же на земле существует столько зла, отчего безумствуют вражда, войны, беды, болезни, голод?
– Оттого, что силен враг Бога – диавол.
– Отчего несовершенен человек?
– Оттого, что он заключен в свое тело, как в темницу.
– Отчего же заключен он в тело как в темницу?
– Оттого, что тело, смертное, подверженное боли, страданию и тлению, создал диавол для уловления бессмертных небесных душ.
– Чем доказать безраздельную власть диавола над нашим миром?
– Всеблагий Бог не может быть творцом существ вредных и злокозненных. Не творил добрый Бог ни змей с ядовитым жалом, ни кусачей мошки, ни жабы, от которой кожа покрывается бородавками, ни мышей, проедающих мешки с зерном…
И тут, будто ее нарочно позвали, из-за ларя высунула чуткий нос мышка. Помедлив, она продвинулась еще чуть-чуть вперед и снова замерла – только любопытные черные глазки поблескивают в полумраке.
Эркенбальд прекратил вопрошание. Медленно протянул он руку к мышке и молвил:
– Внемли мне, дитя диаволевлево.
Мышка, казалось, даже дышать перестала.
В полной тишине Эркенбальд проговорил:
– Благодать Господа нашего Иисуса Христа да пребудет с нами вовек.
Только это.
Но мышка, сделав вперед несколько неуверенных шажков, вдруг затихла, аккуратно подобрав под брюшко лапки.
Старец повернулся к Каталану и кивнул тому подбородком.
– Посмотри на нее, как следует, дитя мое.
Каталан осторожно толкнул мышку носком башмака. Мышка была мертва. Она все так же поблескивала глазками, верхняя губа у нее чуть задралась, открыв два передних резца, а под хвостом выступила и застыла густая капля крови. Подняв мышку за хвост, Каталан бросил ее в огонь.
Как ни в чем не бывало, Эркенбальд продолжил:
– Сын мой, почему же столь печальна участь человека?
Ученик