– Может, и не обрадуется, – согласился Луценко, продолжая как ни в чем не бывало делать одну затяжку за другой. – Зато обрадуется, что я просто вернулся.
– Вы что же, хотите сказать, что без курева здесь вовсе не выживете? – спросил механик.
– Ну, вроде того, – кивнул инженер.
– А почему? – удивился Малышев. – Условия вроде нормальные, кормят хорошо, отношение к нам, можно сказать, сердечное…
– Высота здесь больно большая, – пожаловался Луценко. – Все же почти две тысячи метров! Это для тебя нормально – ты к горам привык, и вообще организм у тебя молодой, сильный. А я жить на такой высоте не привык. Да и перепады температуры слишком сильные. Ночью, можно сказать, зима, а днем – лето.
– Как же вы медкомиссию прошли, если высокогорье плохо переносите? – спросил механик. – Они ведь нас серьезно проверяли. Даже меня, на что уж я человек тренированный, долго осматривали…
– А я их, можно сказать, обманул, – усмехнулся инженер. – Я ведь точно знал, когда подойдет моя очередь на осмотр идти. И за две недели до этого взял отпуск за свой счет и отправился на нашу турбазу на Песковских озерах. А там не с удочкой сидел, а каждый день бегал кроссы. Причем старался больше не по ровному месту, а по горкам пробежаться. В общем, подтянул сердечно-сосудистую систему до нужных кондиций. И прошел комиссию без сучка без задоринки.
– Зачем же вам нужно было на такие ухищрения идти? – продолжал удивляться Малышев. – Неужели так хотелось в Южной Америке побывать? Вы ведь и так уже много где побывали, много чего видели…
– Америку, конечно, хотелось посмотреть, – согласился инженер. Докурив сигарету, он аккуратно потушил окурок и бросил его в стоявший неподалеку таз. – Это ты верно заметил…
Казалось, что он хочет сказать что-то еще, но колеблется. А тут как раз подошли закончившие свою работу Хайдаров с Русановым, и разговор закончился сам собой.
– Ну что, начнем, пожалуй? – спросил Малышев.
– Начнем, – согласился инженер. Повернувшись к группе местных техников, монтировавших оборудование машинного зала, он крикнул:
– Эй, Мануэль! Iala! Iala!
Бригадир Мануэль Родригес недоуменно посмотрел на русского коллегу, крикнул что-то в ответ, но с места не сдвинулся.
– Путаешь ты, Константин Евгеньич, – поправил инженера Малышев. – Ты ему вроде как говоришь, чтобы он к тебе пошел. А если хочешь сказать «Давай, жми!», надо говорить не «iala», а «iale»! Iale, hombre! Видишь, он понял!
Действительно, техник кивнул в знак понимания и включил дизель – тот был призван заменить собой поток воды во время первого испытания турбины. Когда турбина пришла в движение и набрала обороты, Русанов перекинул рубильник, и в лампах под потолком машинного зала вспыхнул свет. Турбина дала ток! Луценко тут же махнул рукой Родригесу, чтобы выключил дизель: к чему зря расходовать топливо? Когда турбина остановилась, рабочие-андианцы разразились приветственными криками.
Рабочий