Может быть, девушка просто немая?
Дома у Иришки царила та особенная атмосфера, какая бывает, когда рядом находится тяжелобольной человек. Всюду пахло лекарствами и дезинфицирующими средствами. Родители девушки говорили приглушенными голосами, в которых слышались слезы. И у подруг, с их слов, даже сложилось такое ощущение, что Иришке уже никогда не встать с кровати.
– Там она, бедняжечка наша, – прошептала Иришкина мама, вытирая глаза кончиком белоснежного носового платочка. – Лежит целыми днями. Идите, девочки, проведайте ее. Иришке будет приятно.
Подруги наврали родителям с три короба, чтобы их только пропустили к ложу больной. Назвались работницами страховой компании, которая прислала их, чтобы проверить состояние больной и уточнить, действительно ли та нуждается в страховых выплатах или состояние ее здоровья сильно преувеличено врачами и окружающими ее людьми.
Подруги заранее подготовили фальшивые документы, которые удостоверяли их полномочия. Показали страховой полис, опять же фальшивый, поскольку в нем должно было стоять имя Оленьки. Это был стандартный страховой полис, который заключался на каждую девушку, поступающую в агентство Эстель. По нему Иришке полагались выплаты за вынужденный простой в работе. И родители пострадавшей девушки это очень хорошо знали.
Видимо, испугавшись, что их дочь могут лишить страховки, родители ее и дали обратный ход. Потому что Оленька, давшая подругам адрес Иришки, заранее предупредила их:
– Родители у Ирки чисто церберы! Никого к ней не пускают. К телефону Ирку не зовут. Только рассказывают, как ей худо. И еще винят нас в том, что мы довели их дочь до такого состояния.
– Почему это вы?
– Да кто их знает! По-моему, они оба у Иришки с хорошим приветом. И еще мне кажется, что они таким образом оберегают свою дочь от чего-то страшного.
А вот это могло быть очень близко к правде. Вероятно, родители Иришки не хотели, чтобы с их дочерью случилось что-то еще более скверное, чем то, что уже произошло. Однако угроза потери всех страховых выплат все же заставила родителей Иришки пересмотреть свой взгляд на визиты посетителей. Да и Кира с Лесей никак не походили на опасных преступниц.
Одним словом, к дочери родители Иришки подруг допустили. Допустить-то допустили, но… Но сами застыли рядом, не двигаясь с места. И поговорить при них с Иришкой по душам у подруг не было никакой возможности.
Иришка выглядела бледной. Нога у нее была в гипсе. Голова замотана бинтами. Наружу торчали только одни глаза, обведенные темными кругами.
– Господи! – ужаснулась Леся, увидев страдалицу. – Ирина! Как же они вас из больницы-то выписали в таком состоянии?
Иришка промычала что-то невнятное. То ли бинты ей мешали, то ли маячившие рядом родители. Кира покосилась на эту умилительную парочку, дружно утирающую