И тут пришел ее муж, Димка, с упрямым лицом, широкоплечий, невысокий. Взглянул внимательно на Валерку. Я схватил на лету его вопрос молчаливый, а Валерка ничего не замечает, токует, выписывает пируэты. Рассказывает о наших походах, о Москве – как будто он москвич. Хорошо, если бывал в столице пару раз, участвовал в родительских набегах за колбасой-горошком-шпротами.
Димка послушал и в паузу – Валерка допивал чай – вставил вопрос: так что, вы туристы? Через два дня снова в Москву?
И тут мы вернулись на землю Подлеморья… Так называется этот край. И ведь не сработало клише? Вернуться на землю – значит, осознать суровую действительность, рухнуть из облака мечты на жесткие выступы реальности. Но «Подлеморье» тут же упраздняет жестокий смысл фразы. «Подлеморье» звучит слишком празднично, по-пушкински. Надо следить за словами. Но и они следят за тобой и впархивают, как птицы в открытую форточку.
И все-таки Валерка поперхнулся, закашлялся.
– Нет! Обратно мы не поедем.
Димка усмехнулся и объяснил, что тут заповедник и дикий туризм запрещен.
– А правда, вы чё-о? На работу сюда приехали? – спросила Женя.
– Да, лесниками, – признался я.
Димка покачал головой.
– Так вам восемнадцати нет.
– А тебе? – спросил Валерка.
– А мне есть, – ответил Димка.
– Месяц назад всем поселком отмечали, – добавила Женя.
Димка покосился на нее, в некотором смущении потер переносицу. И заговорил уже проще, по-свойски. Посоветовал отправляться сейчас же к директору, у него сегодня отличное настроение, и проситься в лесной отдел рабочими: вот-вот сенокос начнется, руки нужны.
– И, короче, лучше на всех парах, – сказал Димка, делая энергичный жест. – Пока он на месте. А то уедет куда, и власть у Аверьянова.
Мы поинтересовались, кто это. Оказалось, тот патлатый лесничий.
Мы встали.
На улице нам повстречался невысокий мужчина средних лет, с тонким загорелым лицом и большими выпуклыми карими птичьими глазами. Мы бы прошли мимо, но он нас сам остановил, спросил, у кого мы гостим? Мы ответили вразнобой. «Ни у кого», – ответил я. «У Димки», – сказал Валерка. На лице мужчины появилась улыбка.
– Ну а все-таки?
– Мы идем в контору, – дипломатично ответил я.
– По личному вопросу, – добавил Валерка.
– Не знаю, – сказал мужчина, – принимают ли сегодня по личным вопросам.
Валерка бросил взгляд на меня, мол, о, черт, и здесь бюрокарательство! Так обычно мы называли все эти крючки и задрючки госмашины.
– Но мы по вопросу трудоустройства, – сказал я растерянно.
– Трудоустройства? Ну, тогда другое дело, – ответил мужчина. – Говорите, я вас слушаю.
Мы уставились на него.
– А вы… – начал Валерка.
Мужчина кивнул. И мы объяснились.
– Ну