Полная гордости от того, что живу в самом дорогом городе мира, я задумалась о приятном: как истрачу гонорар художника Аскольдова. Работодатель, кстати, ведь не уточнил, будет ли он одинаковым в случае негативного и позитивного результата. Только в положительном исходе я сильно сомневалась – нет, уже завтра я покину Ленинск, вернусь в свою Москву и доложу Сальвадору, что девочка Маша никак не может быть новым земным воплощением его сына Феликса.
Автобус проехал мимо небольшой церквушки, сиявшей золотыми куполами и крестами, и я заметила, что мы оказались в сосновом бору. Но меж деревьев что-то мелькало, что-то, вызывавшее трепет и посасывание под ложечкой. Господи, да ведь тут же местное кладбище, и под соснами располагаются надгробные памятники, оградки, плиты да кресты!
Наша «антилопа Гну» замедлила ход, остановившись около металлических ворот с вывеской «Кладбище». Ну надо же, а то я не заметила! Только пусть не говорят, что это место нашего назначения! Конечно, все мы рано или поздно окажемся в подобном месте, но вообще-то я считала, что у меня в запасе имеется еще лет пятьдесят-шестьдесят...
Оказалось, детский дом в Ленинске располагался как раз напротив местного кладбища – что за трогательное соседство! Хорошо хоть, что под боком не торчали трубы крематория. Повернув голову, я разглядела унылое здание из потемневшего красного кирпича с покатой зеленой, местами покрытой рыжими пятнами, металлической крышей. Здание было выстроено буквой «П», и автобус находился около левого корпуса.
Водитель начал выгружать мой скарб, на что я заявила:
– Милейший, это какая-то ошибка! Жить мы будем наверняка в отеле. У вас в Ленинске имеется отель?
Отеля в Ленинске не имелось, и жить нам надлежало в детском доме. Спасибо, что не в сторожке на кладбище! Гонорар гонораром, но неужели я, интеллектуалка, светская дама и ведущая на радио, хотя бы и бывшая, должна провести несколько дней в компании бездомных детей? А вдруг у них вши? Или, боже упаси, глисты? У них ведь наверняка нет здесь нормальной душевой, не говоря уж о туалете! Но сумма, названная Аскольдовым, все же приятно грела душу, заставляя забыть о бытовых невзгодах.
Я заметила любопытные детские физиономии, высунувшиеся из окон. Ну да, ведь не каждый день к ним кто-то приезжает, да еще из самой Москвы!
Навстречу нам вышла невысокая пожилая дама с ярко-рыжими, явно крашенными хной, волосами. Ее наряд – черный костюм с юбкой, белая блузка, брошка со стекляшками на лацкане – напомнил мою первую учительницу. Дама, как я и предполагала, оказалась директрисой детского дома, Агнией Борисовной Плаксиной.
–