Совсем неспокойно на душе у пчеловода стало. Выбежал он со двора Крупиных и обратно домой поспешил.
У переулка Мичурина остановился. Отдышался. И именно тут одиночество свое особенно остро и тягостно ощутил. Потому что выбор дороги появился: или прямо домой, или налево, на Шевченко, к Пашке.
– Нет, – потоптавшись на месте, решил Сергеич. – С пустыми руками нельзя! Занесу-ка я ему бинокль! Мне он уже не нужен!
Подходя к дому, взгляд на потемневшее небо бросил. А на нем тучи сизые, снегом переполненные. Летят куда-то, неслышимым тут внизу ветром подталкиваемые.
12
Сначала на стук кулаком по двери никто не ответил. Тогда приложился Сергеич еще три раза да посильнее.
– Кто там? – раздался наконец знакомый хриплый голос.
– Да кто же? – громко, чтобы за дверью слышно было, крикнул пчеловод. – Я это!
– А! Ты это! – ответил Пашка. – Ну подожди минутку!
И пропал, оставив Сергеича на пороге перед закрытой дверью в недоумении.
Когда дверь распахнулась, в лицо пчеловоду тепло домашнее дыхнуло, а в нем – пары алкогольные.
– Ты, Серый, чего это? – спросил Пашка, пропуская в дом незваного гостя.
«Язык-то заплетается!» – подумал Сергеевич. А вместо ответа протянул хозяину дома бинокль.
– А-а, спасибо! Чаю, наверное хочешь? Или, может, кофе?
– А у тебя есть? – Сергеич обернулся, удивленный.
– У меня много чего есть, – похвастался Пашка.
«Ну и дурень, что об этом просто так говоришь!» – подумал Сергеич. А вслух сказал: – Ну давай кофе, давно кофе пил!
Мелкими шагами, как старик, ушел хозяин дома на кухню и дверь за собой закрыл.
Вызвало это у Сергеича подозрения – чего это дверью от гостя отгораживаться? Но тут же он улыбнулся, связав закрытую дверь с хвастовством Пашкиным о том, что у него «много чего есть».
И на окно за столом посмотрел. За тюлем на подоконнике увидел ополовиненную бутылку водки и две пустые рюмки. Нахмурился. К столу присмотрелся – на старой льняной скатерти, которую уже раз десять постирать надо было бы, крошки хлебные. Накрыл их широкой ладонью, прижал к столешнице, проверяя: свежие или старые. Вроде старые, высохшие. Колются.
– А что, гости к тебе ходят? – спросил Сергеич, когда дверь на кухню отворилась и вышел из нее хозяин с двумя чашками, над которыми пар поднимался.
– Не! Какие тут гости! – Пашка как дурачок разулыбался, зубы свои неровные показал.
Однако Сергеич его слова мимо ушей пропустил. Перевел взгляд на самодельную печку-голландку под другим окном. Задумался. В печке этой топка была раза в два больше, чем в буржуйке Сергеича. Но служила она только для тепла, еду на этой печке не разогревали и не готовили.
Оглянулся Сергеич на кухонную дверь.
– А где ты чайник кипятишь? – спросил.
– Как где?