Но девушка была уверена, что Славко хотел сказать ей что-то иное. Они оказались на побережье, где их уже ждал контрабандист-башибузук. Славко отсчитал ассигнации, увалень спрятал их за пазуху и велел ему садиться в лодку.
Славко взял ладонь Полины в свои руки. По ее телу пробежала электрическая искра.
– Полина, я повторю только то, что уже говорил: я тебя люблю!
Его голос звучал хрипло. Полина, чувствуя, что ее сердечко бьется как бешеное, ответила:
– Славко, и я тебя тоже! Боже, я хочу уехать с тобой!
Трбоевич отрицательно покачал головой:
– Не сейчас! Это слишком опасно, я даже не знаю, удастся ли мне прорваться за кордон. Но обещаю – я вернусь к тебе. Через месяц ты обязательно получишь от меня весточку!
Слезы побежали по щекам Полины, она поняла, что любит – и вовсе не этого глупого Платошу Крещинского, а Славко. Того самого Славко, который застрелил короля Павла и которому она помогла бежать. Да, она его любит!
Славко нежно прикоснулся губами к ее губам.
– Я люблю тебя, Полина, и никогда тебя не брошу!
– О Славко! – Полина зарыдала. Трбоевич обнял ее, снова поцеловал и направился к лодке. Спустя минуту шаланда отвалила от берега. Луна серебрила спокойное море, лодка скользила к горизонту, а Полина беззвучно глотала слезы.
Наконец темнота поглотила все. Девушка побрела обратно в деревушку. До ее уха донеслись крики, свистки и ругань. Она заметила бегущих полицейских.
– Арестовать всех! – орал толстый усатый полицейский, размахивая саблей. – Государыней-регентшей по всей Герцословакии объявлен недельный траур, запрещены всяческие увеселения и развлечения. А эти бродяги посмели веселиться накануне погребения нашего славного короля! Арестовать всех!
Полина побежала в сторону Варжовцов. Мимо нее сновали испуганные жители деревушки, цыгане, за которыми гнались полицейские. Внезапно огромные языки пламени взметнулись над одним из шатров, а затем в течение нескольких минут охватили всю ярмарку. Кто-то случайно или намеренно опрокинул лампу или факел, и теперь все шатры горели.
Девушка приземлилась в грязь, на одежду ей падали бело-черные хлопья сажи.
– Вставай, оборванка! – произнес в бешенстве полицейский, ударив ее ногой. – Ты арестована! Отправим тебя в каталажку, где тебе самое место.
Полина пыталась что-то объяснить, но полицейский не желал ничего слышать. Грубо схватив Полину за плечо, он поволок девушку к тюремным автомобилям и повозкам.
XXVII
Она добилась того, чтобы ее, подданную Российской империи, выпустили из грязной камеры, которую она делила с несколькими проститутками, бандитками и цыганками. Шеф полицейского участка внял просьбам и позвонил на виллу «Золотистые тополя».
За дочерью явился встревоженный и постаревший Лев Константинович в сопровождении тети Лиззи и мадмуазель Шнайдер. Новицких сумел убедить одутловатого полковника (в первую очередь при помощи взятки), что Полина