Федор Викентьевич подошел к Грегуаре, остановился около нее. Та смерила его ледяным и полным презрения взглядом. Террорист спросил:
– На сколько застрахована ваша жизнь, мадам? А на сколько – чудесное колье, которое украшает вашу шею? Уверю вас, после того, как все закончится, колье вам уже не понадобится!
– Чего вы хотите? – прервал тираду сумасшедшего Эдуард. Его голос звучал тихо, однако в нем не чувствовалось ни нотки паники. – Денег? Вы получите сколь угодно много, если выпустите всех присутствующих из зала. Хотите прекращения судебного преследования? Я немедленно отдам приказ снять все обвинения против вас.
– Теперь уже слишком поздно! – закричал Тимчук. – И не делай вид, Эдуард, что ты не боишься! Я же вижу, что ты трясешься, чертов папенькин сынок! Прежде чем я взорву всех вас и себя вместе с вами, я расскажу о том, что творится на самом деле в секретных лабораториях «Хаммерштейна». Тебе, Эдуард, не все известно, это твой папаша занимается под прикрытием производства косметики страшными делами. Или ты тоже в курсе, сын старого дьявола?
– Федор Викентьевич, – рявкнул генеральный директор. – Ты свихнулся, окончательно и бесповоротно! Лучше сдайся, пока не наделал глупостей, которые нельзя исправить. О каких секретных лабораториях ты говоришь, у нас побывали сотни инспекций, у нас весь производственный процесс прозрачный, что ты мелешь, мы работаем по нормам, принятым в Европейском союзе!
Тимчук запрокинул голову, затряс рукой и взвыл:
– Заговариваешь зубы, идиот! Ты же обо всем знаешь, ты по-другому пел, когда я трудился в этих самых секретных лабораториях. Я работал на монстров, поэтому нет вам пощады, сейчас всех вас одним взрывом накроет, я…
Распалившись, Тимчук слишком энергично дернул рукой, в которой была зажата граната, на какой-то момент потерял самоконтроль, и снаряд вылетел у него из ладони. Лена, как зачарованная, следила за тем, как он описывает дугу в воздухе, падает на мраморный пол около губернатора, катится, ударяется о ногу одной из дам, та в ужасе пятится…
Внимание всех было приковано к гранате. Сколько секунд осталось до взрыва: три, две, одна или уже ни одной? Неужели смерть придет так быстро и нелепо!
Но взрыва, которого все так опасались, не последовало. Прошли томительные секунды, Лена широко раскрытыми глазами смотрела на гранату, лежавшую на полу. Но она не взорвалась.
К гранате метнулся один из телохранителей, схватил ее и метнул сквозь тонированное стекло куда-то вниз. Тимчук захохотал, оседая на пол. Его хохот перешел в кашель и хрипы.
– Как же я вас напугал, вы все тряслись за свои шкуры, вы, стадо баранов и павианов! Это болванка, которая не взрывается! Стал бы я ради вас своей жизнью рисковать, вы, монстры…
Но