21.08.60: «Коммунизм – сообщество людей, любящих свой труд, стремящихся к познанию и честных с собой, с другими и в работе. Такие люди есть и сейчас».
24.08.60: «Идея: уже сейчас есть люди, годные для коммунизма; такими вы будете».
Там же и тогда же – один из первых планов повести:
«Ч. I.
1) Возвращение.
2) Чужие (больница) – сюда вставить историю корабля.
3) Злоумышленники.
4) Второе возвращение (одиночество). Идея: не гожусь я для коммунизма.
5) Свечи перед пультом.
6) Скатерть-самобранка.
7) Знакомство с Горбовским (он рассказывает «ГФ»).
Ч. II.
1) У рифа Октопус.
2) Странные люди.
3) Улавливатели информации! (Думать!)
4) Благоустроенная планета.
5) Заповедник (звероящеры и акклиматизированные существа, Лурье терпит там крушение).
6) Телепато-станция.
7) Такими вы будете…»
«Профессии:
1) Ассенизатор.
2) Дрессировщик.
3) Телепат.
4) Десантник.
5) Глубоководник.
6) Оператор-информатор („собиратель информации“).
7) Учитель».
28.08.60: «Лурье и Кондратьев не первые и не единств<енные>. Две экспед<иции> так уже возвращались (сто и сто пятьдесят лет назад). Одна погибла в поясе тяжелых систем. Вторая прибыла. Там было трое, и они жили долго и работали как надо и умерли в штанах».
«Вставить в главу „Риф Октопус“ дрессированных кальмаров, уничтожающих косаток. И дрессировщика».
По крайней мере половина этих наметок в дело не пошла. Особенно жалко мне сейчас тех самых «маленьких рассказиков из нынешней жизни a la Хемингуэй или Дос-Пассос». Мы называли их – «реминисценции». Все реминисценции эти были во благовременье написаны – каждая часть повести открывалась своей реминисценцией. Однако в Детгизе их отвергли самым решительным образом, что, впрочем, понятно – они были, пожалуй, слишком уж жестоки и натуралистичны. К сожалению, потом они все куда-то пропали, только АН использовал кое-какие из них для «Дьявола среди людей». На самом деле, в «Возвращении» они были бы на месте – они давали ощущение почти болезненного контраста – словно нарочитые черно-белые кадры в пышно-цветном роскошном кинофильме.
В те времена нас часто, охотно и все кому не лень ругали за то, что мы «не знаем реальной жизни». При этом безусловно имелось в виду, что мы не знаем ТЕМНЫХ сторон жизни, нас окружающей, что мы ее идеализируем, что не хватили мы еще как следует шилом патоки, что знать мы пока не знаем, насколько кисла курятина, и что петух жареный нас в маковку еще по-настоящему не клевал – словом, совсем как у Александра Исаевича: «…едете по жизни, семафоры зеленые».
Отчасти это было, положим, верно. Жизнь не часто и не систематически загоняла нас в свои мрачные тупики (АНа – почаще, БНа – совсем редко), а если и загоняла, то сама же из этих тупиков милостиво