– Наверное, это морская оса.
То, что коснулось в меня в воде, было осязаемым и плотным. Помимо этого маленького рубца я не видела на его ногах больше никаких отметин. После того как медуза задела мое бедро, Шон, должно быть, нечаянно наступил на нее. Мне случалось оказываться рядом с людьми, которых ужалила морская оса, и я видела, насколько мучителен может быть этот ожог. Так что я не удивилась, когда Шон проговорил:
– Мисс, у меня в голове тяжело. Мне трудно дышать. Позови кого-нибудь на помощь.
Он говорил тихо. Спокойно и связно.
– Пойдем со мной!
Я никогда не слышала о ядовитых представителях морской жизни в Таиланде. И на обычных пчел Шон не особенно реагировал, так что аллергическая реакция казалась маловероятной. Я подумала, что дело просто в брезгливости. Когда мы годом раньше ездили на рыбалку у Вильсонс-Пром[3] на южной оконечности Австралии, именно мне приходилось наживлять на крючки песчаных червей, а потом снимать с них извивающихся серебряных лещей, которых мы ловили. Шон опасался даже тамошних крохотных голубых рачков-отшельников.
– Пойдем со мной, – повторила я, глядя на него, сидевшего у кромки воды. У него были влажные волосы, впалая узкая грудь, белые ноги были облеплены песком.
– Не могу.
2
Сан-Диего – Хадрин
1982–2002 гг.
Я решила, что хочу стать морским биологом, когда мне было восемь. Это случилось в июле 1982 года, когда я впервые отправилась в Сан-Диего, чтобы провести лето у бабушки и дедушки. Я, уроженка маленького северно-калифорнийского городка, находившегося в глубине материка, чувствовала себя отчаянной и отважной, когда одна – сама! – садилась в самолет. У моего младшего братца ни за что не хватило бы на это смелости!
Самолет сделал крутой вираж над облаками, над океаном – зеленым простором, разбавленным белым барашками. Я прижалась носом к иллюминатору – отражение моих собственных зеленых глаз потерялось во всей этой нежной краске – и мгновенно позабыла о прежней мечте стать канатоходцем.
Дедушка Боб был геофизиком-океанографом в исследовательском институте Скриппса, он рассказывал мне о сизигийных приливах[4] и о том, как распознавать сильные обратные течения. Бабушка Джой заплывала далеко за волнорезы, а потом каталась без доски на волнах, которые несли ее обратно к берегу. Каждое лето мы неделю за неделей проводили вместе, исследуя приливные заводи, волоча ноги по песку, чтобы избежать прикосновения морских ос, и наблюдая миграцию серых китов в телескоп дедушки Боба.
Во время Второй мировой войны мой дедушка рисовал непромокаемые карты океанских течений в надежде, что пилоты, сбитые над Тихим океаном, смогут воспользоваться ими и добраться до территорий союзников. Помню, как я становилась на коленки в кресле, чтобы дотянуться до дедушкиного стола. Мой палец был самолетом, парившим в воздухе над океаном, прежде чем спикировать с небес в огненном крушении… сюда. А потом я прослеживала свой