Они находились в Гамбурге, на Рипербане, в районе «красных фонарей». Завершался сентябрь 1923 года…
Не ожидая подобной реакции, Евгения покорно проследовала за Надеждой. Даже сейчас, в такой ответственный момент, она не может решиться на серьезный шаг. Надежда не воспринимает ее всерьез.
Комната, в которой обитала Надежда, была обставлена более чем скромно: старая мебель, вместо кровати – заплатанный матрас, на кособоком деревянном столе – остатки скудного ужина. И тем не менее…
И тем не менее Надежда выглядела как королева в изгнании – прозрачная кожа (от недоедания) была тем недостижимым идеалом, к которому Евгения стремилась, посещая лучших косметологов и врачей. Тонкая фигура (от двухразового питания) поражала совершенными пропорциями, лучистые глаза… Она не только не растеряла красоту, но и приумножила ее.
– Извини, что не могу предложить тебе ничего перекусить, – сказала Надежда, в упор рассматривая сестру, которая, переминаясь с ноги на ногу, походила на карикатуру в сатирическом журнале – слишком большая, слишком нелепая, слишком некрасивая. – Мы питаемся максимум два раза в день, – продолжила Надежда. – Но в самом скором времени, я знаю, это изменится.
– О да, – произнесла Евгения, прижимая к груди сумочку из крокодиловой кожи. – Я обещаю тебе, дорогая сестра, что все изменится…
– Как я поняла, ты пришла вовсе не затем, чтобы предложить нам помощь, – словно не замечая сестры, говорила Надежда. – Ты собираешься убить меня? И ты, Женя, думаешь, что это поможет? Это воскресит Сергея, сделает тебя счастливой?
Евгения много раз на протяжении мучительно-долгих для нее лет, которые прошли после смерти Сергея, задавалась этим вопросом, и каждый раз ответ звучал одинаково – прошлого не вернуть. Но именно Надежда была виновна в его смерти, такой нелепой и такой страшной. Она отняла у нее Сергея дважды – первый раз, когда стала его любовницей, любовницей мужа собственной сестры, и второй раз, когда толкнула его в бездонную пропасть смерти.
– Ну что же, приступай, сестра. – Надежда чиркнула серной спичкой. Тонкий огонек, зашипев, взвился на дешевой папиросе. Надежда с наслаждением затянулась.
Евгения столько раз проигрывала в воображении этот момент – она наконец-то найдет Надежду и отомстит ей за все – за унижение, за растоптанную любовь, за погасшие чувства и убитого по ее вине мужа. Каждый раз она выходила победительницей из схватки с сестрой. Но это были всего лишь мечты. Мечты, которые никогда не сбываются.
И вот – она стоит напротив Надежды, которая сидит на стуле, купленном на блошином рынке. Но сколько очарования, сколько самоуверенности, как будто Надежда, облаченная в шикарное бальное платье, находится во дворце, на обитом малиновым бархатом позолоченном пуфе, а ее окружают многочисленные воздыхатели. Так было когда-то.
Совсем недавно… До переворота, который разрушил их устоявшуюся жизнь. Но ведь их жизнь была разрушена еще раньше, до того, как отрекся император, до того, как к управлению пришла новая власть.
Они сами разрушили свою