– А я помню, – говорит дядя Котэ. – Это песенка из той оперы, которую ты писал, когда Саша-джан ещё сидел в тюрьме.
– Нет, ты путаешь, – перебивает его дядя Серго, – писал ее, когда были в ссылке.
От удивления я даже перестаю есть. Саша-джан – мой отец, в тюрьме? В ссылке?
Как-то по улице проводили арестантов, вокруг них шли солдаты с ружьями. Арестанты двигались с трудом – на ногах звенели цепи. На спинах был белый туз. Когда кто-нибудь из арестантов останавливался, солдаты кричали, подталкивали в спину ружьями.
– Нянька! Кто это? Куда их ведут? – испуганно спросила я.
– Из тюрьмы в ссылку… на каторгу несчастненьких. Кого за кражу, кого за убийство. А кого и безвинно…
Саша-джан! – самый лучший человек на свете. Разве это возможно. Нет, они просто шутят. А мама? За что же их в тюрьму? За что в ссылку?
…Снова лес – потемневший и страшный. Идём и идём. – Ну, конечно, заблудились, – говорит мама. – Давайте сюда компас.
Дядя Котэ с мамой долго смотрят на компас и вместе соображают.
Луиза Мадер медленно перебирает ногами и часто останавливается. Впереди около мамы идут Наташа и Соня. Им, должно быть, страшно, и потому они около мамы.
Топсик и Милка бегут около Луизы Мадер. У них подняты уши, они оглядываются по сторонам. Видно, им тоже страшно.
– Бедные, – говорит Соня. – Им, должно быть, тоже страшно. Возьмем их на руки.
Соня берет Топсика, Наташа Милку и снова догоняют маму.
Из леса раздается пронзительный крик.
– Витя, дорогой, – тихо спрашиваю я, – это разбойники?
– Нет! Не бойся! – говорит он. – Это филин. Скоро придём на место.
Но я не верю – птица не может так кричать.
Обнимаю Луизу Мадер. Так легче. Идём молча.
Из-за верхушек елей показалась огромная голубая луна, осветившая белой линей дорогу и черные тени. – Дошли, наконец-то дошли! – доносится радостный голос.
Показывается высокая стена.
Дядя Котэ долго стучится в железную калитку. С кем-то говорит по-грузински. Калитка отворяется…
Залитый луной дворик, выложен каменными плитами. У каменного забора – тоже белые домики.
У калитки старик с черной шапочкой на голове, с седыми волосами, перевязанными на спине ленточкой, На нём темный длинный халат, на груди на серебряной цепочке большой крест.
Старик низко кланяется, предлагает войти. Показались другие мужчины в длинных темных халатах. Низко кланяются.
Кто это? – испуганно спрашиваю Наташу.
– Монахи, – шепотом отвечает она. – Да ты не бойся. Мы уже пришли в монастырь. Теперь всё будет хорошо.
С трудом стою на ногах. Монахи приносят молоко в кувшинах, сыр и теплые чуреки, притаскивают охапки сен.
– Колбатоно