Три минуты – полет нормальный. Отпинываясь от атмосферы и языков плазмы, тягач тянул в благодатную прохладу открытого космоса. Периодически позевывая, Богдан краем уха прислушивался к трепу офицеров, оккупировавших места в соседнем ряду. Бравые парни, жены и подруги которых остались дожидаться своих сильных половин в «далекой гавани», мигом ощутили себя завзятыми казановами, включившись в процесс обсуждения статей девчат, возглавляемых фигуристой дамой бальзаковского возраста.
– Как вам ляльки?
– Чего? – Богдан сперва не сообразил, что каштановолосый старлей с рваным шрамом за левым ухом, который едва-едва прикрывался ежиком коротких волос, обращается к нему.
– Клевые девчонки, говорю, – пояснил сосед и тут же протянул руку:
– Данила.
– Богдан, – представился в ответ Северов, пожимая крепкую ладонь.
Бросив ленивый взгляд на юных дам, ставших центром внимания бравого воинства и заслуживающих самых высоких оценок от любого нормального мужика, Богдан скептически хмыкнул и отрицательно покачал головой:
– Дохлый номер, не прокатит, – однозначно высказался он.
– Да ну? – откровения гражданского заинтересовали рыжего сослуживца Данилы. – С чего такие скоропалительные выводы, мужик?
– Ты, капитан, грудь-то не надувай, – осадил его Богдан, что поделать, ему с детства не нравились рыжие. Быть может, из-за того, что среди коренных ирийцев рыжих не наблюдается? Обладатели огненных шевелюр обычно сваливались на просторы колониальной планеты с метрополии или с центральных миров. О какой любви может идти речь при встрече городского пижона и деревенского механизатора? В лучшем случае молчаливое обоюдное презрение, в худшем – мордобой. – Вы, пилоты, парни, конечно, резкие и в чем-то даже удачливые, но сегодня не ваш день.
Спустя несколько секунд ему внимала добрая половина парней, заинтересовавшихся разговором.
– Видите ту леди? – Северов взглядом указал на среброкожую леди с отличной фигурой, что орлиным взором надзирала за длинноногим и аппетитным выводком.