Сестра Робинсон уложила спеленатого младенца в колыбель и стремглав понеслась прочь выполнять указания доктора.
– Он не знает, – простонала Арния.
– Ей нужно лежать спокойно! – велел доктор Берри. – Она усугубляет кровотечение!
– Пока я еще жива, кто-то должен сказать ему, что у него есть ребенок…
Дверь распахнулась, и в помещение ворвалась сестра Робинсон с тазом, наполненным водой.
– Доктор Берри, я старалась налить похолоднее, – сообщила она.
Врач окунул в таз полотенце и, отжав его, положил на живот пациентки ледяной компресс.
– Дайте ей спорынью!
Новорожденный ребенок заходился криком в своей колыбельке, и с каждым новым вдохом крик становился все пронзительнее.
– Ради всего святого, заберите отсюда ребенка! – вдруг выпалила сестра Пул. Но когда сестра Робинсон потянулась к колыбели, она рявкнула: – Не вы! Вы нужны здесь. Отдайте ребенка ей. – Сестра Пул бросила взгляд на Розу. – Заберите и успокойте свою племянницу. Нам нужно позаботиться о вашей сестре.
Подхватив орущего младенца, Роза неохотно подошла к двери. А затем остановилась и оглянулась на сестру. Губы Арнии стали еще белее, а лицо постепенно приобретало мертвенно-бледный оттенок; она беззвучно шептала что-то.
«Господи, будь милостив. Если Ты слышишь ее молитву, оставь в живых мою дорогую сестру».
Роза вышла из операционной. В полутемном коридоре она принялась качать плачущего младенца, но он не успокаивался. Тогда она засунула палец в маленький ротик Маргарет, и девочка, сомкнув беззубые десны, начала сосать. Наконец-то наступила тишина. Внезапно в темном проходе подул холодный ветер, затушив две лампы. Теперь теплилась только одна. Роза смотрела на закрытую дверь, которая отделяла ее от единственной родной души.
«Нет, отныне есть еще один родной человечек, – подумала девушка, бросив взгляд на малышку Маргарет. – Ты».
Роза стояла под дрожащим светом единственной лампы, разглядывая светлые, напоминавшие пух волосы младенца. Веки ребенка набрякли от родовых мучений. Роза рассмотрела все пять маленьких пальчиков и подивилась безупречности пухлых ручек, которые портило одно-единственное пятнышко на запястье – клубничный невус, похожий на красное сердечко. «Значит, вот она какая, новая жизнь, – размышляла девушка, глядя на спящего ребенка. – Такая румяная и теплая». Роза положила руку на крошечную грудку и сквозь одеяло ощутила биение сердечка, быстрое, как у птички. «Такая милая девочка, – подумала она. – Моя маленькая Мегги».
Дверь внезапно открылась, и в коридор ворвалась струя света. Сестра Пул вышла из операционной, закрыла за собой дверь, остановилась и поглядела на Розу так, словно была удивлена ее присутствием.
Опасаясь худшего, Роза спросила:
– А моя сестра?
– Она еще жива.
– А ее состояние? Она…
– Кровотечение прекратилось – вот все, что я могу вам сказать, –