Фавориты императорского двора. От Василия Голицына до Матильды Кшесинской. Елена Первушина

величество соблюдали до сих пор, не может долее существовать, не повредив интересам вашего королевского величества; так как царь снова отступает от границ вашего королевского величества, то король шведский с родины двинется и заслонит вас. Кроме затаенной злобы, ваше королевское величество никакой выгоды от царя ждать не можете, и ваше королевское величество имели бы самый законный повод к нарушению нейтралитета как в оскорблении, мне нанесенном (что выражает полное презрение к вашему королевскому величеству), так и в том, что обещания вознаградить ваших ограбленных подданных не исполняются. Я даже убежден, что не подвергся бы вчерашнему со мной обращению царя, он мог еще прежде в Москве так поступить со мной, если бы он не таил против меня злобного негодования вследствие последней моей с ним беседы. Легко может быть, что случившееся со мной происшествие преднамеренно было отложено до отступления царя от границы. Как будет царь обращаться со мной впоследствии времени и будет ли он стараться загладить свою гнусную вину, не знаю, ибо первым моим движением по возвращении домой было составить всеподданнейшее обо всем донесение вашему королевскому величеству и безотлагательно переслать письма через курьера в Варшаву.

      С болезненным нетерпением и с полнейшею покорностью буду ожидать всемилостивейшего высочайшего повеления. Препоручая себя благоволению и милости вашего королевского величества, пребываю со всеподданнейшей преданностью и непоколебимой верностью до конца жизни своей, вседержавнейшего, и проч. и проч. Георг Иоганн фон Кейзерлинг».

      Потребовалось еще четыре длинных письма и три года ожидания, прежде чем эта история пришла к благополучному завершению. Описанные побои посла вызвали дипломатический скандал. Растерянные дипломаты писали в Пруссию: «Один Бог может постичь существование такого народа, где не уважается ни величие коронованных лиц, ни международное право и где с иностранными сановниками обращаются, как с своими рабами». Посол вызвал Меншикова на дуэль. В дело вмешался прусский король Фридрих I. Чтобы погасить скандал, виноватыми объявили гвардейцев, стоявших в тот день в карауле и спустивших Кейзерлинга с лестницы, и приговорили их к казни. Тут представился случай Кейзерлингу проявить свое милосердие и нравственное превосходство над обидчиками. Он писал: «Вчера, в 10-ть ч. утра, целый эскадрон лейб-гвардейцев провел этих двух преступников, в оковах и цепях, мимо здешнего дворца вашего королевского величества, по главнейшим улицам предместий и города, до большой площади Краковского предместья перед так называемом Казимирским дворцом, где имеют свое помещение его царское величество и князь Меншиков. Приговор был уже почти исполнен, (московский) русский поп уже дал преступникам свое наставление к принятию смерти, уже благословил их распятием, уже даны были им свечи в руки, глаза были повязаны и уже командир, майор Иоанн Котлер, скомандовал к прикладу, как тут находившийся уже секретарь вашего королевского