– Нет, это не годится, – заявил он. – Уж лучше я схожу к экономке и попрошу вилки. Насадим рыбины на вилки и поджарим прямо на огне – еще вкуснее будет!
И он вышел. Прошло еще несколько минут. Гости стояли вокруг стола, нетерпеливо постукивая об пол каблуками и глядя жадными глазами на аппетитно разложенные на столе яства.
Хозяин достал откуда-то из угла однозубую вилку и стал было жарить селедку, но вилка оказалась слишком коротка. Кьюзак обжег себе руку, уронил селедку в огонь, рассердился и наконец воскликнул:
– Да что с ними приключилось, в самом деле? Таких молодцов только за смертью посылать, право! Пойду-ка я сам…
Кьюзак вышел – и тоже пропал.
– Однако это становится скучным, – объявил Куртис после трех минут общего тягостного ожидания. – Не приняться ли нам за пряники? В сущности, ведь все равно, с чего начинать – с селедки или с пряников. Жаль будет, если пряники зачерствеют…
Ему ничего не ответили. Пилбери задумчиво отломил кусочек пряника и положил в рот. Моррисон зевнул.
– Претяжелая, должно быть, эта кастрюля – трое донести не могут! – пошутил Куртис.
– Погоди, кажется, идут, – прервал его Моррисон. Куртис выскочил в коридор, Моррисон за ним.
Пилбери услышал за дверью топот нескольких пар ног, шум борьбы и крик Куртиса:
– Сюда, Пил! Выручай!
Пилбери высунулся за дверь, недоумевая, что могло случиться с его товарищами. Вдруг чьи-то цепкие руки схватили его за плечо и выдернули из комнаты с такой силой, что он стукнулся головой о противоположную стену коридора. Затем мимо него в пустую комнату прошло несколько фигур. Пилбери узнал в лицо только Парсона и Бошера, но, разумеется, догадался, кто были остальные.
Дверь с треском захлопнулась, щелкнул замок. Прощайте, пряники, шербет и сливы!
Пилбери, Моррисон и Куртис, очутившись втроем в темном коридоре, не сразу пришли в себя. Вдруг с трех разных сторон они услышали три знакомых голоса. Филпот кричал из лаборатории: «Отоприте!» и неистово стучал в дверь. Морган кричал из собственной комнаты, где тоже сидел взаперти, а голос Кьюзака слабо доносился откуда-то издали – как потом оказалось, из умывальной.
Только тут бедные вельчиты поняли всю глубину своего несчастья. Однако у них хватило присутствия духа освободить товарищей и напасть на неприятеля объединенными силами.
Но осада не увенчалась успехом: враги прочно засели в крепости. Осаждающие тщетно ломились в дверь, грозили, даже просили – в ответ раздавался лишь вызывающий смех.
– Не стесняйтесь, друзья, будьте как дома, – говорил в комнате чей-то знакомый голос, но у говорившего рот был так набит, что трудно было сказать точно, кому именно он принадлежит. – Чудесные сливы! Бошер, возьми себе еще, не стесняйся!
– И сельди недурны. Кьюзак, почем ты платил за селедку?
Этот голос несомненно принадлежал Парсону.
– Жаль