Лена, закутанная в простыню, подошла к нему, словно привидение. Звонарев обнял ее за талию, наскоро чмокнул в щеку и выбрался в коридор. Уфф! На лестничной площадке он нашел в кармане смятую пачку сигарет, с наслаждением закурил. Пальцы дрожали. Он вдруг ощутил всю тяжесть «ершового» похмелья. К Кузовкову!
Он ожидал, что Кузов все еще дрыхнет в своей комнате, в тяжком кабацком запахе винных испарений и табачного перегара, но ошибся. Когда Звонарев постучал в дверь, то услышал бодрый голос: «Кто бы ты ни был, входи!» Он вошел. Румяный Кузовков и двое вчерашних собутыльников из «Ямы» уже сидели за чисто прибранным столом, уставленным батареей бутылочного пива. Форточка была открыта настежь, в комнату мелкой крупой сыпался снег.
– «Прямые лысые мужья сидят, как выстрел из ружья»! – процитировал Звонарев. – Однако, – глянул он на часы, – семь часов! Откуда пиво в такую рань, славяне?
– Старик! – воскликнул Кузовков. – Странно сидеть с похмелья без пива, если у тебя под носом Останкинский пивной завод! Меня там по старой памяти ребята выручают. Я ведь у них работал дегустатором.
– С какой это поры грузчики называются дегустаторами?
– С той поры, – захохотал Кузовков, – как меня стали тормозить на проходной с готовой продукцией. Я выносил на себе до двадцати бутылок! Правда, по ноль тридцать три. Пришлось дегустировать, не выходя из завода! Должен же человек знать, что он таскает ящиками! А ты садись, неаттестованный, выпей пенного напитка.
«Умеет жить, собака, – подумал Звонарев, с наслаждением глотая из горлышка горьковатое прохладное «Останкинское». – Я бы до полудня вяло ходил в поисках пива, пока бы не нашел какое-нибудь кислое и теплое».
– Полегчало? – участливо осведомился Кузовков. – А теперь приготовься, скоро тебя чечены резать придут. Я вот из-за тебя встал пораньше, вооружился гранатами, – он кивнул на бутылки.
– Какие чечены? – пролепетал Алексей.
– Чеченские чечены. Не помнишь? Ты же вчера Зелимхана Яндарбиева козлом назвал, когда он приперся сюда и заявил, что мы своим шумом мешаем ему работать.
– Козлом?
А Звонарев думал, что он дедуктивным методом восстановил в целом картину вчерашнего! Нет, оказывается, были еще боковые сюжеты, покрытые мглой алкогольного беспамятства.
– Почему же сразу козлом? – искренне недоумевал Алексей.
– Ну, ты тут с Онищенкой по-хохляцки шпрехал и по инерции сказал Яндарбию: «Зелимхане, вид тяжкой праци буваюты ежики у сраци. Сидай, выпей з намы».
– А он?
– А он говорит: «Ми нэ пьем». А ты ему: «Кто это – “ми”?» – «Мусульмане. Вайнахи», – гордо отвечает тот, поглаживая этак бороду. А ты же темный человек, не знаешь, кто такие вайнахи. «Почему же сразу на х…?» – спрашиваешь. Думал, он тебя послал. – «Разве тебе бы понравилось, если бы я назвал тебя козлом?» Тот побелел. «Ты пьян, – говорит, – иди проспись». А ты, значит, у меня, как у хозяина, спрашиваешь: «Кузовков,