Это у Менджерс дома меня поприветствовал поцелуем Дэвид Геффен. Та встреча заставила меня задуматься: «Не знаю, хорош ли он в бизнесе, но целоваться точно умеет». Вечеринки у Сью собирали лучших из лучших, настоящих звезд. У Менджерс появлялся Гор Видал. И Франсуа Трюффо. Никогда не угадаешь, с кем ты там столкнешься в следующий раз. На вечеринках у Сью появлялись киношники, музыканты, литераторы. Большинство лиц уже примелькались, но попадались и новички вроде меня. Сью не находила ничего интересного в сборищах ровесников, ей гораздо больше нравились разношерстные компании.
Именно у Сью я как-то засиделась до утра, болтая с Гором Видалом. Мне вообще импонировали встречи у Менджерс – из-за серьезных интересных разговоров, подпитываемых ледяным белым вином. Мартин считал, что я слишком увлеклась этими вечеринками – и был совершенно прав. Я нашла приятное противоядие своему ежедневному одиночеству. В гостях у Сью я чувствовала, что все-таки переехала в живой мир, а не просто в пустой дом с шикарным видом.
Живя в Вашингтоне, я привыкла быть в центре событий. В Лос-Анджелесе, кажется, иного центра событий, чем вечеринки у Сью, просто не существовало. Большую часть дня я писала, а вечера, несмотря на недовольство Мартина, проводила за неспешными ужинами в компании вина и старых друзей.
– Ты как вообще, в порядке? – поинтересовался мой редактор из Playboy, Артур Кречмер. Ему и в голову не приходило, что я могу процветать тут, в своем одиночестве. – Ну давай, говори как есть, – уговаривал он.
– Может, стоит взять парочку-другую заданий? – советовал Крис Ходенфилд, коллега по Rolling Stone. – Думаю, тебе нужна серьезная работа.
Они были совершенно правы. Мне нужна была серьезная работа, но таковой не предвиделось. Влюбившись в Мартина, я смешала бизнес и личную жизнь. Редакторы сомневались, что я могу быть объективной. Слишком сильно Скорсезе на меня влиял, они это чувствовали. Как понять, чьим мнением я делюсь в статье – своим или его? Один известный редактор посоветовал:
– Если хочешь снова на нас работать – разводись.
Мы еще даже не поженились, так что последовать совету я не могла. Если имелось в виду бросить Мартина, то его слова не нашли отклика в моем сердце. Я влюбилась до безумия, и безумие уже было не просто фигурой речи. Мне хотелось сидеть дома в одиночестве и писать. Я с воодушевлением осваивала длинные, сложные рецепты итальянских блюд.
– Я тебя потеряла, – сетовала Джуди Бахрах, моя лучшая вашингтонская подруга. – Ты вся там, с ними.
С кем «с ними» – она не уточняла, но я и так знала, что она имеет в виду обитателей Голливуда.
Если Мартин и замечал, что я становлюсь несчастнее день ото дня, то, видимо, просто не позволял себе размышлять над этим. Вся его энергия уходила на постпродакшн «Таксиста». Он абсолютно верно чувствовал, что этот фильм станет прорывом в его режиссерской карьере, и ничто, даже личная жизнь, не могло его отвлечь.