Рядом с троном, прислонившись к боковой стороне спинки, стоял Жезл Танатоса. Сотворенный из черного камня, покрытого золотистыми трещинами, он оканчивался двумя зубцами, один которых заметно выше и острее другого. В месте, где жезл разрывался за два зубца, вставлен янтарный двуликий череп, который смотрел на всех с двух сторон сразу.
Жезл Танатоса – оружие, дарующее своему владельцу власть над смертью.
Все эти могущественный артефакты, Парящие Чертоги, Москва и весь мир принадлежал только им двоим.
Но на пути к свободной жизни матери и сына стояла только одна преграда – Безликие Боги.
В один момент в зал с улицы влетел синий Патрульный Шар. Он повис над полом перед Императором. Двое: Кристиан и Лилит – слушали жуткое гудение, которое издавал Шар.
Он сообщил плохие новости.
– Они никого не видели,– произнес сокрушенно Кристиан, облокотившись свободно на спинку трона.
– Пусть продолжают поиски,– ответила Лилит, закинув одну ногу на другу.
– Прочь!
И Патрульный Шар, заметно умолкнув, покинул тронный зал, улетев в туман ночного города.
– Так мы никогда не найдем Убежище, мама!– причитал недовольно Кристиан.
– Настоящему правителю, чтобы добиться своих целей, нужно терпение,– ответила спокойно Лилит,– только благодаря ему я смогла вернуть тебя из заточения мира мертвых.
Она посмотрела ему в глаза.
– Кристиан, мой мальчик… я страдала. Я терпела издевательства. Я оставалась сильной. Все… ради тебя. Я убивала. Это было необходимо, чтобы вырвать тебя из лап смерти. Все это время я должна была оставаться сильной, чтобы добиться своей цели. Меня не остановили неудачи, не остановила тюрьма. Я все преодолела, и вот моя награда – ты. Ты сидишь передо мной сейчас, мой мальчик… и правишь всем миром. Это стоило моих стараний. Все благодаря терпению. Мы найдем их, Кристиан, обещаю. Мы найдем и уничтожим Безликих Богов.
– Только не Алису.
Эти слова нанесли глубокую травму самомнению Лилит. Она никак не ожидала того, что у ее сына будут особые планы насчет той девчонки, что постоянно лезла не в свое дело.
– А на что она тебе?– Лилит осторожно спросила.
Порой ей не нравилось это, но… она старалась не думать о дурном, когда к ней приходило это чувство.
Неприятное и странное чувство, которое она никогда прежде не испытывала и не думала, что испытает (в особенности по отношению к родному сыну).
Вот и сейчас, задавая этот вопрос, она снова испытала это чувство.
Страх перед собственным ребенком.
– Она нужна мне живой, мама,– отрезал жестко Кристиан, даже не взглянув на мать,– я хочу лично разделаться с нею… Она будет долго страдать прежде, чем отправится туда, откуда я вернулся…
В мир мертвых.
– Но, Кристиан… это…
– Что?
Он с укором взглянул на нее.
Лилит