Конечно, Геринг и Мильх были крайне недовольны. Но это меня интересовало уже в последнюю очередь. Вскоре приказом Гиммлера мне было присвоено специальное звание штурмбаннфюрера СС и майора полиции, а все мои люди зачислялись в СС с соответствующими их должности званиями. Нас переодели в черную форму СС, которой я искренне гордился. Я договорился с Гиммлером о том, чтобы на форменных фуражках и пилотках разместили особые знаки военно-воздушных сил – парящий орел, несущий в когтях свастику.
Финансовые, кадровые и технические вопросы были решены, и я наконец приступил к формированию эскадрильи. Я подписал с концерном Юнкерса контракт о приобретении шести пассажирских Ju-52, надежных и испытанных машин, поставленных уже к лету тридцать четвертого года. Вскоре мы получили шесть самолетов «Шторьх» и два «Зибель», маленьких, но очень прочных машин, предназначенных для доставки спецпочты и курьеров фюрера и правительства, а также для обслуживания высших должностных лиц. В распоряжении Гитлера всегда находились три Ju-52. Личные самолеты указом фюрера предназначались также Герингу и Гессу. Вскоре этот список пополнился рейхсминистром пропаганды Геббельсом, рейхсфюрером СС Гиммлером, генералом Кейтелем и адмиралом Редером.
Интересный разговор по этому поводу как-то произошел между фюрером и Герингом, свидетелем которого по неволе оказался я. Геринг, получив утвержденный фюрером список высших руководителей, немедленно прибыл в рейхсканцелярию. В тот момент Гитлер вместе с Гофманом, Шпеером[16], Борманом и мной пили чай в саду внутреннего дворика. Геринг ворвался ураганом и, в раздражении потрясая списком, заявил:
– Мой фюрер! Почему в этом списке оказался я, министр авиации?! Неужели мне требуется для полетов особое разрешение?! И что, я не волен в выборе марки самолета?! Я, профессиональный пилот?!
– Дорогой Геринг, – примирительным тоном отвечал фюрер, успев, улыбаясь, подмигнуть мне, – не горячитесь так, вам это вредно. Да, отныне и вы будете летать только