Угрызений совести у отца хватило до следующего запоя.
«Все так живут, – говорила мать смазывая мне очередную ссадину на лице, – твой батя найдет работу, и заживем мы припеваючи. Руки у него золотые, когда не пьет. Вот черная полоса закончится, и заживем нормально».
Ну да, и тяжелые, потому что золотые – золото ж тяжелое. Работу он больше не искал. Пару раз ездил в центр и возвращался пьяный ни с чем. Сказал, нет мест нигде. Я пытался сам где-то подработать, но куда возьмут четырнадцатилетнего подростка? Иногда на рынке ящики помогал таскать, полтинник домой приносил и матери втихаря отдавал, а батя отбирал на пузырь. Тогда я перестал отдавать, начал едой приносить. А месяц назад базар прикрыли, снесли там все и начали строить супермаркет на этом месте.
Черт, как же есть хочется. Желудок точно слипся за эти дни. Дома, наверное, мать супа сварила постного и макарон. Придется идти, иначе точно с голоду сдохну. Хотя меня никто особо не искал. Мама на фабрике по двенадцать часов вкалывала, домой придет, с отцом разругается и с ног спать валится. Не до меня ей. Долг выплачивать надо за Антона – она ссуду взяла, чтоб адвокату заплатить после того, как брата посадить хотели из-за какой-то драки. Она даже в город ездила, но так, чтоб отец не знал. Вернулась вся в слезах. Сказала, Антон домой ехать не думает, с какой-то бандой связался. Я б и сам в город съездил и накостылял бы старшему брату за то, что голодными нас оставил. Урод.
Сидел в траве и жевал спичку, спрятав в кармане еще несколько окурков, когда услышал девчачьи крики и голоса своих дружков-одноклассников.
– Эй, чурка, отдавай деньги. Куда собралась?
– Отпустите, у меня нет денег.
– Да ладно заливать! Мы видели, как ты в столовке кошелек достала. А там бабла вагон.
– Я все потратила.
– А мы щас проверим. Васька, а ну отбери у нее рюкзак.
– Только не рвите и не пачкайте, пожалуйста, мне его бабушка подарила.
– Твоя чумазая, страшная бабка? Это та, что в окно выглядывает и злыми глазами на нас смотрит? Ведьма старая. Вытряхивайте книги – будем ее рюкзаком в футбол играть.
– Не надооо, пожалуйста.
– Заткнись, чурка!
Я поднялся с травы и выглянул из-за угла. Митька, Васька и Колька новенькую нерусскую с 7 «А» у забора зажали. Васька её за волосы трепал, а Митька все книги из красивого сиреневого рюкзака вытряс и швырнул его в грязь. Колька поддел носком дырявого мокасина и пнул рюкзак на несколько метров воздух.
– Где деньги, уродина пучеглазая? Деньги где?
– Я отдала, – девчонка подбородок вздернула, хоть и слезы по щекам катятся, – а у вас что, своих нет? Вы нищие?
– Ах ты ж, сучка черножопая, это кого ты нищими назвала?! – Митька замахнулся, и я сам не понял, как подскочил к нему и вывернул ему руку за спину.
– Совсем сдурел, Малой? Девчонку не трогай. Она ж мелкая.
– Капрал, ты ж типа прогуливаешь, – он криво усмехнулся, –