Он повернулся на голос. Рядом с ним на лавочке с видом «я просто посижу и никого не буду трогать» примостился невысокий пятидесятилетний мужчина в недорогом костюмчике и с кепкой на затылке. «Тот самый старый, занудный препод», – с улыбкой констатировал Михаил и почему-то подумал, что мужичку не хватает рядом листочка фольги со сваренным вкрутую куриным яйцом и куриной ножкой. Замшелый интеллигент на отдыхе в парке, ни дать ни взять.
– Простите, что вы сказали? – спросил Миша.
Мужчина даже не обернулся к нему и продолжал смотреть на суету возле гигантского автобуса «мерседес», принадлежащего телекомпании. Но он все же ответил. Со вздохом, будто сделал одолжение:
– Я говорю, молодой человек, что вот так оно и бывает: всю жизнь на низком старте, всю жизнь ждешь сигнала, а сигнала все нет и нет. Ты уже думаешь, что его никогда не будет и вся жизнь прошла даром… Без искры, без пара, без движения. И вот когда ты уже совсем отчаиваешься и собираешься плюнуть на все и всех, вдруг получаешь весточку… – Мужчина кивнул в сторону автобуса и помолчал немного. Потом добавил коротко: – Боязно.
Миша промолчал.
– Вы меня понимаете? – как бы между прочим поинтересовался мужичок.
Миша молчал.
– Знаю, что понимаете. Иначе что бы вам здесь делать, молодой человек, не так ли?
Собеседник наконец повернулся к нему. Миша увидел потухший взгляд глубоко старого человека, хотя на вид мужичку было действительно не больше полтинника.
«Я тоже стану таким», – подумал парень. Он протянул руку:
– Михаил.
– Очень приятно, – отозвался мужичок, протягивая свою сухонькую клешню. – Рустам… кхм… Рустам Имранович, если точнее выразиться. Почти как глава мятежного Верховного совета Хасбулатов, если вы помните. Хотя откуда вам это помнить…
– Мятежного Верховного совета? – улыбнулся Миша. – Вы, пожалуй, один из немногих моих собеседников, кто не утверждает однозначно, что Верховный совет был варварски расстрелян бандой Ельцина.
– Да, я так не считаю. Я считаю, в гражданской войне не бывает правых… – Он вздохнул и вернулся к изучению повадок телевизионщиков. – Видите ли, я был у ворот «Останкина» в девяносто третьем… защищал свободу слова. Из лагеря штурмующих в меня прилетела пуля… И знаете, после этой пули я думаю, что если бы победили Руцкой с Макашовым, то пол-Москвы висело бы на фонарных столбах. А потом и половина России. Я висеть категорически отказывался…
Они немного помолчали. Михаилу казался немного странным и даже неуместным разговор о политике здесь, в этом дворе, перед съемкой развлекательного шоу. Он решил закрыть тему.
– Н-да, чудесное у вас имя, нечего сказать.
– Надо полагать, и у вас не очень-то банальное? – скривился в ухмылке Рустам Имранович. – Я слышал, что среди претендентов на участие в шоу есть