«Мне очень приятно! – говорит Эльза, подходя ближе. – Я так истосковалась одна…»
Я замечаю, что когда она произносит слова, ее губы превращаются в расплывчатое пятно. Почему-то меня это не удивляет.
«Я здесь уже три дня без соседа, – добавляет она. – Многовато, как ты считаешь?»
Я лишь пожимаю плечами и вновь смотрю в окно. По ветвям ближней из сосен прыгает белка, мягкий снег искрится на солнце. Мне кажется, ничего более реального нельзя себе представить.
«Эльза, – прошу я, глядя на белку, – объясни мне, что происходит. Где я, что я – и кто ты? Я ничего не помню – я был болен? Нас похитили и мы в плену?»
Эльза становится рядом, проводит пальцем по стеклу. Я отмечаю, что у нее очень ухоженные руки.
«Мой ответ тебе не понравится, – говорит она, помедлив. – И едва ли поможет – но я и вправду не знаю, как все сказать. Я сначала думала, что надо мной смеются…»
Она замолкает, потом поворачивается ко мне: «Ну, например… Сейчас твоя голова пуста, но, может, ты помнишь, что такое гостевой дом?»
«Дом для гостей. Дом… Мы гости… – повторяю я за ней. – И что с того?»
Эльза морщится: «Или, может, ты помнишь, что такое госпиталь, санаторий? Или – давай попробуем – лепрозорий, чумной барак, карантин…»
Говоря все это, она загибает пальцы – на одной руке, потом на другой.
«Госпиталь… Значит, все же болезнь? – я пытаюсь заглянуть ей в глаза. – Или какой-то несчастный случай? – Потом меня передергивает: – Чумной барак… Что это, пандемия? Страшный вирус?»
«О, fuck…» – говорит Эльза и смотрит мне в лицо. Затем всплескивает руками: «Нет, лучше уж так!» – идет к кухонному шкафу, открывает дверцу и протягивает мне табличку, запаянную в пластик.
«Это лежало на столе, когда я вошла сюда три дня назад, – произносит она сердито. – Можешь себе представить, каково мне было? Вообще, тебе знакомо вот это слово: смерть?»
Да, почему-то мне знакомо это слово. В нем – удушье, лязг железа, дурная кровь. То, что стирает смыслы, будто влажной губкой с доски. Место, где теряется звук струны.
«Дальняя точка, – проносится в голове. – Колыбель за чертой…»
«Tantibus2, извечный страх», – бормочу я, но Эльза отрицательно качает головой.
На табличке написано заглавными буквами, без знаков препинания:
ПРИВЕТСТВУЕМ ВАС
ВЫ ПЕРЕНЕСЛИ ПЕРВУЮ СМЕРТЬ ТЕЛА
«Чушь!» – думаю я со злостью и читаю вслух следующие две строчки:
СМЕРТЬ ТЕЛА ЗНАЧИТ
НЕ ТАК МНОГО КАК ВАМ КАЗАЛОСЬ
И дальше:
БОЯТЬСЯ НЕЧЕГО
ВЫ НА КАРАНТИНЕ
«Бояться нечего, – повторяет Эльза с нервным смешком. – За три дня я привыкла, что это так. Правда, я вроде не боялась и раньше».
С минуту мы молчим и смотрим друг на друга. Потом Эльза делает шаг ко мне, становится совсем рядом. Я чувствую ее дыхание, ее тепло.
«Там ты умер, – говорит