Беглецы считали себя уже в безопасности, как вдруг огромное дерево с треском рухнуло перед ними, преградив им дальнейший путь.
– Гром и молния! – вскричал Ван Штиллер, который чуть было не угодил под дерево. – Упади оно полсекундой позже, от нас мокрое место осталось бы.
Едва он умолк, как вокруг раздались яростные крики, а несколько стрел угрожающе прожужжали в воздухе и глубоко вонзились в деревья.
Корсар и его спутники мгновенно бросились на землю, укрывшись за упавшим деревом, которое в какой-то мере могло служить им защитой.
– Надеюсь, на сей раз они объявятся, – сказал Кармо. – До сих пор мы еще не имели удовольствия познакомиться с ними.
– Держитесь подальше друг от друга, – посоветовал Корсар. – Если они увидят, что мы собрались вместе, они засыпят нас стрелами.
Прячась за огромное дерево, флибустьеры стали расползаться в стороны, чтобы не подставлять себя под стрелы индейцев, как вдруг где-то рядом раздался звук, издаваемый несколькими дудками.
– Они приближаются, – сказал Ван Штиллер.
– Будьте готовы ответить им залпом! – приказал Корсар.
– Стойте, стойте, сеньор! – закричал вдруг каталонец, давно уже внимательно прислушивавшийся к унылым звукам туземных инструментов. – Это не сигнал к наступлению.
– А что же это такое? – спросил Корсар.
– Подождите, сеньор… – Он приподнялся и заглянул за поваленное дерево. – Парламентер! – воскликнул он. – Каррамба!.. Сам пья́йа идет к нам.
– Пьяйа?..
– Колдун, сеньор, – пояснил каталонец.
Флибустьеры вскочили на ноги, но оружие держали наготове, не слишком доверяя индейцам.
Выйдя из зарослей, низкорослый, как его соотечественники из Венесуэлы, индеец двинулся к путникам в сопровождении двух спутников с дудками.
Это был широкоплечий пожилой индеец. Его желтовато-красная кожа выглядела темнее обычного, возможно из-за рыбьего жира или кокосового масла, которым туземцы натирают себя, чтобы предохранить тело от укусов назойливых комаров.
Его круглое открытое лицо с выражением скорее печальным, чем жестоким, было безбородым, ибо индейцы обычно выщипывают волосы на лице. С головы же, напротив, ниспадала пышная шевелюра с темно-синим отливом.
Помимо голубой набедренной повязки, на нем был целый ворох побрякушек: ожерелье из раковин, кольца из отшлифованных рыбьих позвонков, костяные браслеты, когти и зубы ягуаров, клювы туканов, куски горного хрусталя и браслеты из чистого золота. На голове возвышалась диадема из перьев ары и других птиц, а через специальные дырки в нос был вставлен рыбий хребет длиной в три-четыре дюйма.
Два других индейца были также в набедренных повязках, но без пышных украшений, как их предводитель. Вместо длинных луков из железного дерева они несли пучки стрел с костяными или кремневыми наконечниками, а также бýту – метровую палицу с острыми шинами, усеянную пестрыми квадратиками.
Остановившись в пятидесяти