– Слушай, Петро Григорьевич! Не морочь мне голову этой твоей хренотенью с Клавой! А вдруг ты не разыгрываешь меня, а эта озабоченная сумасшедшая Клавка на самом деле существует? Оно мне надо, чтобы она с тебя на меня переключилась, тем более что я её ни разу в жизни не видел? Мне недавно сон приснился – чуть не утонул. Оказался на Кипре без денег и без штанов, да и без документов. Хочешь, расскажу в деталях?
– В другой раз. У меня с поэтом Исаевым встреча назначена, а заодно, может, и зубы полечу. Ведь он зубником работает. А кораблей боится. Пойду я, – заторопился Заречкин, явно раскусив подоплёку сновидения Мареева.
Но Мареев знал, что у старого дедули зубы давно казённые, за пять тысяч рубликов.
Ох, непростой этот Заречкин. Ещё тот жук! Сразу учуял неладное. А у Мареева было всё-таки желание поделиться с ним своим, сокровенным. Может быть, что-то отлипло бы от него и перешло бы к Заречкину? Одна-другая лишняя нелюбовь уже не имеет значения для старого поэта, потому что их у него как апельсинов в бочке, хоть становись шипчандлером и вези на корабль.
Мареев шёл по прогулочной дорожке вдоль моря, в сторону порта Лимассол, и думал о перипетиях своей жизни. Убежал из Москвы на Кипр, так и здесь тревожные мысли не покидают его. Конец апреля. Спокойное море. Зелёные горы. Доброжелательные улыбающиеся киприоты. Выбрался на широкую набережную. Красота! Полно гуляющих людей. Палатки с напитками. Горы апельсинов, которые поставил уж точно не шипчандлер Антонов. На открытых жаровнях початки молодой кукурузы. Откуда в апреле молодая кукуруза? Какая разница! Киприоты живут в мире разливанной красоты.
Он спустился к кромке воды и стал бросать куски лепёшки вездесущим чайкам. Красивые птицы, когда кружат над морем, а сейчас, в борьбе за пищу – ничего красивого. Противно визжат, пикируя на брошенный в воду хлеб, стараясь победить в извечной борьбе за выживание в этом мире, полном контрастов. Нет пищи – нет жизни! Вот так и некоторые артисты – вольные птицы, когда поют романсы о любви и их сердца наполняются радостью или печалью. Но как только дело касается дележа гонораров, тут уж, извините, каждый за себя, как эти чайки: суды-пересуды, скандалы, а то и похлеще истории бывают с драматичными финалами.
Подошёл старик в длинном, почти до земли пальто и застыл в печальной позе, не отрывая взгляда от какой-то точки за горизонтом. «Моряк, наверное», – подумал Мареев и вспомнил строчки своего же стихотворения:
Стоят на рейде корабли,
Как будто птицы прилетели.
За горизонт