Д'Юбер все еще находился во власти этих противоречивых переживаний, когда любитель флейты, хирург, пришел навестить его. Прошло уже дня три со дня дуэли. Лейтенант д'Юбер уже больше не состоял офицером для поручений при дивизионном генерале. Его отослали обратно в полк. И его возвращение в солдатскую семью ознаменовалось тем, что его подвергли строжайшему заключению, и не в его собственной квартире в городе, а в казармах. В связи с серьезностью правонарушения ему было запрещено видеться с кем бы то ни было. Он не знал ни того, что после этого произошло, ни того, что об этом говорили и думали. Появление хирурга было в высшей степени неожиданным для бедного пленника. Любитель флейты прежде всего сообщил, что он допущен сюда по особому соизволению полковника.
– Я его убедил, что надо же быть справедливым и дать вам возможность узнать, что сталось с вашим противником, – заявил он. – Вы, конечно, порадуетесь, узнав, что он поправляется.
На лице лейтенанта д'Юбера не выразилось никаких признаков радости. Он продолжал шагать взад и вперед по пыльному, пустому бараку.
– Вон там стул, садитесь, доктор, – пробормотал он. Доктор сел.
– Об этой истории ходят разные слухи и в городе и у нас в армии. И мнения на этот счет сильно расходятся. Просто-таки забавно!
– Еще бы! – пробормотал лейтенант д'Юбер, упорно шагая от стены к стене. А про себя подумал: "Как это может быть, чтобы тут существовало два мнения?"
Доктор продолжал:
– Конечно, поскольку истинные обстоятельства дела неизвестны…
– Я думал, – перебил его д'Юбер, – что этот молодчик посвятил вас в истинные обстоятельства этого дела.
– Он что-то говорил, – сказал доктор, – в тот раз, когда я только что его увидел. Да, кстати, я действительно нашел его в саду. Он здорово стукнулся затылком и был до некоторой степени в беспамятстве, ну попросту сказать, заговаривался. А потом, когда он пришел в себя, из него уже трудно было что-нибудь вытянуть.
– Вот уж никак не ожидал, что он способен устыдиться! – пробормотал д'Юбер и опять заходил взад и вперед.
– Устыдиться? – подхватил доктор. – Вот забавно! Нет, я бы этого не сказал. Он вовсе и не думает стыдиться. Конечно, вы можете смотреть на это дело иначе…
– Что вы такое плетете? На какое дело? – воскликнул д'Юбер, искоса поглядывая на грузную седовласую фигуру, восседавшую на табурете.
– Что бы это ни было, – сказал доктор несколько раздраженно, – я вовсе не собираюсь высказывать вам всего, что я думаю по поводу вашего поведения.
– Да, уж лучше остерегитесь, черт возьми! – вырвалось у д'Юбера.
– Потише! Потише! Ну что за манера – чуть что, сейчас же хвататься за саблю! Ведь это, знаете, добром не кончится. И запомните вы раз навсегда, что если мне когда-нибудь придется крошить