Афганистан: заложники времени. Андрей Грешнов

отец которого работал корреспондентом «Известий» в Тегеране, наконец-то уехали в Иран, оставив в его полное распоряжение чудесную трехкомнатную квартиру на «Аэропорте». Она, конечно, не простаивала, вернее, я вообще перебрался туда жить, лживо успокаивая сам себя тем, что вместе легче будет подготовиться к сдаче экзаменов. Но девушки, ежедневно посещавшие эту «обитель знаний», как-то не сильно способствовали зубрежке истории КПСС, которую нужно было сдать кровь из носу. Светила стажировка в Кабульский университет. А с тройкой по «профилирующему» предмету перспективы «оторваться» на 10 месяцев в Афганистан представлялись весьма туманными. Однако с третьего раза «вес был взят», и меня включили в группу потенциальных стажеров. Это событие праздновали почти две недели – портвейн лился рекой, гремела музыка, изредка «нехорошую квартиру» навещал участковый Анатолий Егорыч, требуя соблюдения тишины и перемещения «оргии» в лесопарковую зону, подальше от людей.

      Друзья и подруги, провожавшие нас, как всем тогда казалось, в увлекательное путешествие, неподдельно грустили. А еще через пару-тройку недель нашу группу поспросили собраться в институте (стран Азии и Африки при МГУ) для проведения инструктажа о правилах поведения советского гражданина за рубежом. Там нас встретил довольно дружелюбный седой человек, попросивший зачем-то проследовать в автобус, который затем отвез нас в район станции метро «Полежаевская».

      Это был самый первый большой обман в моей жизни – вместо веселой стажировки в Кабульском университете предстояло пополнить собой ряды Вооруженных сил в одном из афганских гарнизонов. Времени на раздумья дано не было. Полковник предупредил: если отказываешься – отчисление из института неизбежно.

      Уже через пару дней нас оформляли в «десятке» (10-е управление ГШ) Минобороны, а еще через две недели, не сдав всех курсовых экзаменов, я прощался с мамой в аэропорту Шереметьево-2. Рейс Аэрофлота СУ-531 и свой новый почтовый адрес п/я 515-Б я не забуду уже никогда. Только Богу суждено было знать, что эти зловещие цифры будут сопровождать меня на протяжении долгих лет. Но для начала я стал переводчиком персидского языка в группе Главного военного советника генерала Горелова согласно приказа командира в/ч 44708.

Кабул, июль 1979 года

      «Ввинчиваясь» в котловину кабульского аэродрома, самолет натужно гудел и трясся – он был явно перегружен. Помимо щеголеватых мальчиков из МГУ и Ташкентского университета, одетых в модные костюмы, на его борту находились сотни чемоданов с вещами и коробки с провизией, заботливо собранные родителями. Когда же вся эта махина плюхнулась на рулежку и дверь открылась, в салон ворвался поток раскаленного пыльного ветра. О внешнем виде все как-то сразу забыли – стали вскрывать чемоданы, пытаясь найти в них хоть что-то, соотносящееся с нечеловеческой жарой. Носильщики, заботливо притащившие наши пожитки к поджидавшему невдалеке автобусу, узнав, что у нас нет никаких денег, кроме советских рублей, стали грязно ругаться. Впрочем, об этом я смог догадаться только